Евгений Онегин

XXV	XXV
But well, she's named Tatyana; gladless, Nor by her sister's pretty grace,	Итак, она звалась Татьяной. Ни красотой сестры своей,
Nor by her pleasant ruddy freshness She'd catch one's eyes by simple face.	Ни свежестью ее румяной Не привлекла б она очей.
She's wild and sad, is daily silent. Like forest calf, she's often frightened,	Дика, печальна, молчалива, Как лань лесная боязлива,
In own family she was Like strange a girl in thoughts quite lost;	Она в семье своей родной Казалась девочкой чужой.
She never could caress inspire For parents; it all seemed wrong.	Она ласкаться не умела К отцу, ни к матери своей;
Yet being child, in children's throng To play and jump had none desire,	Дитя сама, в толпе детей Играть и прыгать не хотела
But at the window, not gay, Was mutely sitting all the day.	И часто целый день одна Сидела молча у окна.
XXVI	XXVI
To pensiveness she got accustomed From cradle to the present day,	Задумчивость, ее подруга От самых колыбельных дней,
And drifting of the country's pastime In all her dreams looked better, gay.	Теченье сельского досуга Мечтами украшала ей.
Her tender fingers didn't dare To take a needle; she could never	Ее изнеженные пальцы Не знали игл; склонясь на пяльцы,
Some frame and lace for working fit, In silk embroider never did.	Узором шелковым она Не оживляла полотна.
As sign of lust for future being The master of her home, child	Охоты властвовать примета, С послушной куклою дитя
In games with doll can train for mild Decorum of the loyal living:	Приготовляется шутя К приличию - закону света,
Importantly repeats for doll The mother's lessons, though small.	И важно повторяет ей Уроки маменьки своей.
XXVII	XXVII
Yet being child, at any year Tatyana didn't play with doll;	Но куклы даже в эти годы Татьяна в руки не брала;
About news and fashions dear With dolls she didn't talk at all,	Про вести города, про моды Беседы с нею не вела.
For all the childish tricks felt sorry, To them was stranger; dreadful story	И были детские проказы Ей чужды: страшные рассказы
In winter darkness of the night Was captivating heart and mind.	Зимою в темноте ночей Пленяли больше сердце ей.
But when the nurse in summer gathered To Olga all her little friends,	Когда же няня собирала Для Ольги на широкий луг
Tatyana hadn't any trends To play with them in any weather:	Всех маленьких ее подруг, Она в горелки не играла,