Евгений Онегин

The door of coffin was unclosed: To have new wreath he got a chance;	Перед супругом двери гроба, И новый он приял венец.
He died at hour of dinner, Bermoned by his neighbours dear,	Он умер в час перед обедом, Оплаканный своим соседом,
By children and by loyal wife With candid never seen in life.	Детьми и верною женой Чистосердечней, чем иной.
He was a common Russian barin, Was kind and good; at his remains	Он был простой и добрый барин, И там, где прах его лежит,
The monument in words explains Submissive sinner, Dimitry Larin,	Надгробный памятник гласит: Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
The brigadier, a slave of God, Has peace by him forever got.	Господний раб и бригадир, Под камнем сим вкушает мир.
XXXVII	XXXVII
At his Penates, quite permissive Vladimir honoured all, who died;	Своим пенатам возвращенный, Владимир Ленский посетил
At neighbour's monument submissive He dedicated him a sigh;	Соседа памятник смиренный, И вздох он пеплу посвятил;
His heart was sad, his voice was mournful.	И долго сердцу грустно было.
' Ah, poor Yorick, said he, joyful	"Роог Yorick!16 - молвил он уныло. -
He kept me often in his hands, While I could show many pranks	Он на руках меня держал. Как часто в детстве я играл
With medal for Ochakov playing, Intended Olga for my wife	Его Очаковской медалью! Он Ольгу прочил за меня,
And wondered: would he be alive?'	Он говорил: дождусь ли дня?.."
Sincerely, in grief embracing	И, полный искренней печалью,
His heart, Vladimir qickly penned At tomb a madrigal by hand.	Владимир тут же начертал Ему надгробный мадригал.
XXXVIII	XXXVIII
By writing verse, the dismal mourner Of parents, with running eyes,	И там же надписью печальной Отца и матери, в слезах,
The ashes patriarchal honoured.	Почтил он прах патриархальный...
Alas! On furrows of lives	Увы! на жизненных браздах
New generations by some reason, At secret will of great provision	Мгновенной жатвой поколенья, По тайной воле провиденья,
Arise and ripen, then will fall, And others after them come all,	Восходят, зреют и падут; Другие им вослед идут...
To-day frivolous generation Matures, stirs, already tests	Так наше ветреное племя Растет, волнуется, кипит
Grandfathers to the tombs do press, It comes, the time of exitation,	И к гробу прадедов теснит. Придет, придет и наше время,
Grandchildren once upon good day Will press from world all us away.	И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас!