Евгений Онегин

In village cuckold but good, In wadded overall with hood	В деревне, счастлив и рогат, Носил бы стеганый халат;
He would have known life quite real, At fourty gout would have had,	Узнал бы жизнь на самом деле, Подагру б в сорок лет имел,
Would bore, eat, drink, be ill, he fat, At last in own bed ideal	Пил, ел, скучал, толстел, хирел, И наконец в своей постеле
Among the children would he die At hands of doctors, weepers, wife.	Скончался б посреди детей, Плаксивых баб и лекарей.
XL	XL
But anyhow, dear reader, Alas! it was young lover's lot:	Но что бы ни было, читатель, Увы, любовник молодой,
The poet, the thoughtful dreamer Was killed by hand of friend for nought!	Поэт, задумчивый мечтатель, Убит приятельской рукой!
There is a place not tar from house In which inspired bard could rouse.	Есть место: влево от селенья, Где жил питомец вдохновенья,
Two pines accreted by one root, Beneath are streaming snakes of brook	Две сосны корнями срослись; Под ними струйки извились
Which came from neighbouring a valley; The peasants come to take a rest,	Ручья соседственной долины. Там пахарь любит отдыхать,
The reapers dip the jars for best Arid pleasant clear water daily.	И жницы в волны погружать Приходят звонкие кувшины;
And at the brook in thickened shade Is put a monument just made.	Там у ручья в тени густой Поставлен памятник простой.
XLI	XLI
And near it (when it is raining In spring on corns of near fields),	Под ним (как начинает капать Весенний дождь на злак полей)
A shepherd bast gay sandal's making, Of fishers from the Volga sings.	Пастух, плетя свой пестрый лапоть, Поет про волжских рыбарей;
And young a woman, city dweller All summer in the country spender	И горожанка молодая, В деревне лето провождая,
Can daily headlong ride full speed; When she alone in the field	Когда стремглав верхом она Несется по полям одна,
At brook the monument is seeing She's drawing made of leather rein,	Коня пред ним остановляет, Ремянный повод натянув,
The veil on hat she turns away, And superficially is reading	И, флер от шляпы отвернув, Глазами беглыми читает
A plain inscription, then she tries To stop the dim in tender eyes.	Простую надпись - и слеза Туманит нежные глаза.
XLII	XLII
And slowly through fields she's riding, Immersed is deeply in the dream:	И шагом едет в чистом поле, В мечтанья погрузясь, она;
For long by fate of Lensky, striking, Unwittingly her soul's filled	Душа в ней долго поневоле Судьбою Ленского полна;