Читаем Лиссабон. Что следует увидеть туристу полностью

Меня ничто ни к чему не привязывает.Я одновременно хочу пятьдесят вещей,Я жажду с тоской, подобной плотскому голоду,Того, чего сам не знаю —Определенно через неопределенность…Беспокойно сплю и живу в беспокойной мечте,Как тот, кто спит беспокойно, наполовину мечтая.Передо мной закрыли все двери,            абстрактные и необходимые.Опустились шторы всех гипотез о том,            что я мог бы увидеть на улице.В найденном мной переулке нет номера дома,            нужного мне.Я проснулся для той самой жизни,            которая долго пребывала во сне.Даже войска из моих снов потерпели поражение.Даже мои сны чувствовались ложными,            когда они мне снились.Даже от жизни, единственно желанной,            я устал — даже от той жизни…У меня бывают бессвязные промежутки;Пишу не всегда, а время от времени от усталости;И скука, какую испытываю даже от скуки,            тащит меня на побережье моря.Не знаю, откуда приходит ко мне эта постоянная тоска,Не знаю, какие невозможные южные острова ждут меня,            потерпевшего кораблекрушение;Или какие пальмовые рощи литературы мне дадут            по крайней мере одну строку.Нет, я не знаю этого, и ничего другого, ничего вообще…И в глубине моего духа, где мечтаю о том, о чем мечтал,На последних полях души, где вспоминаю без причины(И прошлое — туман, образованный фальшивыми слезами),На дорогах и тропках дальних лесов,Где я выдумал себя самого,Исчезают разрушенные последние следыПоследней иллюзии.Войска из моих снов, побежденные,            хотя и не существовавшие,Мои воображаемые когорты,            слава Богу, уничтоженные.Снова тебя вижу,Город моего детства, так ужасно потерянного…Город, печальный и радостный, я опять мечтаю здесь…Я? Но я ли это[54], кто жил здесь и сюда вернулся,И сюда вернулся, и вернулся опять,И сюда вновь вернулся?Или это все мои Я здесь был, вернее были,Серия бусин-существ, нанизанных на нить памяти,Серия сновидений обо мне,            которые видит кто-то вне меня?Снова тебя вижу,И сердце мое отдаленнее, и душа — менее моя.Снова тебя вижу — Лиссабон и Тежу и все —Прохожий, ненужный ни мне, ни тебе,Иностранец здесь, как и в любом другом месте,Случайный в жизни, как и в душе,Призрак, блуждающий в залах воспоминаний,Под шум крыс и скрипящих досокВ проклятом замке, где обречен жить…Снова тебя вижу,Тень, проходящая сквозь тени, сверкающаяМгновение при каком-то мрачном неведомом светеИ входящая в ночь, так след парусника теряетсяНа воде, перестает слышаться…Снова тебя вижуНо, ах, я не вижу себя самого!Разбилось магическое зеркало,            в каком я видел себя всегда идентичным,Теперь в каждом осколке я вижу только кусочек себя —Кусочек тебя и себя!..26 апреля 1926
Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза
Ригведа
Ригведа

Происхождение этого сборника и его дальнейшая история отразились в предании, которое приписывает большую часть десяти книг определенным древним жреческим родам, ведущим свое начало от семи мифических мудрецов, называвшихся Риши Rishi. Их имена приводит традиционный комментарий anukramani, иногда они мелькают в текстах самих гимнов. Так, вторая книга приписывается роду Гритсамада Gritsamada, третья - Вишвамитре Vicvamitra и его роду, четвертая - роду Вамадевы Vamadeva, пятая - Атри Atri и его потомкам Atreya, шестая роду Бхарадваджа Bharadvaja, седьмая - Bacиштхе Vasichtha с его родом, восьмая, в большей части, Канве Каnvа и его потомству. Книги 1-я, 9-я и 10-я приписываются различным авторам. Эти песни изустно передавались в жреческих родах от поколения к поколению, а впоследствии, в эпоху большого культурного и государственного развития, были собраны в один сборник

Поэзия / Древневосточная литература