Любя необычайные черты…

Воспринятую роль она, возможно,
Считала жизнью подлинной своей,
Поэтому так верно, так неложно
Развёртывать игру случалось ей.

В актёрстве жизнь её была богаче,

Чем эта, всем открытая среда.
Придумщица жалела наипаче
Влачащихся в убожестве всегда.

При ней же, вдохновляющей на книги,

Струхнули б от острастки с теми вы,
Кто счёл её воспитанницей Риги,
Не дочерью внушительной Москвы.

«Больная тень из дома возникала…»

Больная тень из дома возникала,
Держалась у порога наяву,
Невольно вспоминая всё сначала,
Взирая на крыльцовую листву.

Ждала, видать, и памятной кареты —

Во двор она вторгалась иногда:
Родные навещал ещё портреты
Владелец омертвелого гнезда.

Жилица, распускающая пряди,

Преследовала скупо слух его,
Но око, ощущаемое сзади,
Сопровождало тягостней всего.

Ожидание

«Столкнувшись у дверей с соседкой встречной…»

Столкнувшись у дверей с соседкой встречной,
Благим он обнаружился сполна.
На выводах о жизни бессердечной
Смеялась, а не гневалась она.

Любезничая с ней без интервала,

Не раз он оборачивался к ней.
С улыбкой на него она взирала —
Чудак и призадумался поздней.

Что люб он ей, мерещилось и прежде,

Но к ней не подбирался никогда
Вовсю сопротивлявшийся надежде,
Терявшийся пред яркостью плода.

«Соседствуя с другой благоприлично…»

Соседствуя с другой благоприлично,
С обманчиво ласкающей теплом,
Он обращался к той небезразлично,
Что вялый труд имела за столом.

Обидно отвечала дорогая,

Таила выражения лица,
Нимало с ним общаться не желая,
Словам его переча без конца.

Когда же, вопреки раздорам устным,

Устроились они наедине,
Его она кормила чем-то вкусным,
Улыбчиво воркуя в тишине.

«Речам её нисколько не мешала…»

Речам её нисколько не мешала
Какая-то скупая хрипотца,
А вежливость их очень украшала,
Врезая впечатление в сердца.

Подчас упорно в сторону смотрели

Те светлые глаза с их остротой,
Тогда как, оживляясь еле-еле,
Черты лица дивили красотой.

Волшебниц искони повсюду много,

Весёлых и чуждающихся льда,
А та, в которой всё мерцало строго,
Казалась исключительной всегда.

«Как только чувство нежности лукавой…»

Как только чувство нежности лукавой
На первый план является хмельно,
Безвкусием и действенной отравой
Становится немедленно оно.

Не главной целью, ценностью подводной

Себя, любовь, осмысленно таи,
Блаженной чтобы быть и благородной
Во мнениях, искусстве, бытии.

Кричаще не травмируйся, не смейся,

Подвластных еле шепчуще пронзай,
Вдали подобно призраку виднейся,
Поблизости туманом исчезай.

«В речах она сойти благоволила…»