Лорелея (сборник)

Мне мгла сомкнула очи,
Свинец уста сковал,
Застыв и цепенея,
В могиле я лежал.

Не помню, был ли долог
Мой мертвый сон, но вдруг
Проснулся я и слышу
Над гробом чей-то стук

«Быть может, встанешь, Генрих?
Зажегся вечный день,
И мертвых осенила
Услады вечной сень».

Любимая, не встать мне —
Я слеп и до сих пор:
От слез неутолимых
Вконец померк мой взор.

«Я поцелуем, Генрих,
Покров сниму с очей;
Ты ангелов увидишь
В сиянии лучей».

Любимая, не встать мне —
Доныне кровь струей
Течет еще из сердца,
Что ранено тобой.

«Тебе я руку, Генрих,
На сердце положу,
И мигом кровь уймется,
Я боль заворожу».

Любимая, не встать мне —
Висок сочится мой:
Его ведь прострелил я
В тот день, как расстался с тобой.

«Я локонами, Генрих,
Прикрою твой висок,
Чтоб кровь не шла из раны,
Чтоб ты подняться мог».

И голос был так нежен —
Лежать не стало сил:
Мне к милой захотелось,
И встать я поспешил.

И тут разверзлись раны,
И хлынула струя
Кровавая из сердца,
И – вот! – проснулся я.

«Для старых, мрачных песен…» Перевод В. Зоргенфрея

Для старых, мрачных песен,
Дурных, тревожных снов, —
О, если бы громадный
Для них был гроб готов!

Я собираюсь что-то
Еще в него сложить;
И бочки в Гейдельберге
Он больше должен быть.

И дайте мне носилки,
Чтоб были в полный рост;
Им быть, пожалуй, надо
Длинней, чем в Майнце мост.

Двенадцать великанов
Зовите же поскорей,
Чтоб кельнского Христофора
Был каждый из них сильней.

Пусть гроб снесут они к морю,
Опустят до самого дна;
По гробу и могила
Огромной быть должна.

А знаете, на что мне
Огромный гроб такой?
Любовь я уложил бы
И горе на покой.

Опять на родине

«В этой жизни слишком темной…» Перевод А. Блока

В этой жизни слишком темной
Светлый образ был со мной;
Светлый образ помутился,
Поглощен я тьмой ночной.

Трусят маленькие дети,
Если их застигнет ночь;
Дети страхи полуночи
Громкой песней гонят прочь.

Так и я, ребенок странный,
Песнь мою пою впотьмах;
Незатейливая песня,
Но зато разгонит страх.

«Не знаю, что значит такое…» Перевод А. Блока

Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покоя
Мне сказка старых времен.

Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.

Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы,

Златым убирает гребнем
И песню поет она:
В ее чудесном пенье
Тревога затаена.

Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.

Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.

Неизвестный художник.Лорелея (немецкая открытка). Нач. XX в.

«Не радует вешнее солнце…» Перевод М. Михайлова