Маленькие женщины, или Детство четырех сестер

— Ну-те-ка, мои хорошие детки, вспомните приказания мамаши, не распускайте нюни. Вот напейтесь кофейку, да и с Богом за работу, не ударим лицом в грязь.

Кофе был любимым лакомством семьи, и Анне пришла очень удачно мысль угостить им в это утро своих барышень. Ни одна не устояла против ее дружеского приглашения и аппетитного аромата, вылетавшего из дымящегося носика кофейника. Все уселись за стол, взялись за салфетки, спрятали платки и минут через десять были в совершенном порядке.

— Надейтесь и работайте, советывала нам мать, будем же помнить ее волю. Я отправлюсь к тёте Марч — только бы она не читала морали сегодня! — пожелала Джо, вставая из-за стола с возвратившейся энергией.

— А я пойду к моим Кингам, хотя предпочла бы оставаться дома и заняться хозяйством, — заявила в свою очередь Мегги, жалевшая, что так наплакала себе глаза.

— Не беспокойся, мы с Бетси все справим, — прибавила Эмми с чувством собственного достоинства.

— Анна скажет нам, что нужно будет делать, и все будет готово к вашему приходу, — убедительно доказывала Бетси, схватив в руки веничек и лоханку, служившие ей для мытья посуды.

— Я думаю, что печаль делает людей интересными, — мечтала Эмми, задумчиво отправляя себе в рот кусок сахару.

Девочки не могли удержаться от смеха при этой выходке, и смех подействовал на них благотворно, но Мегги покачала только головой, глядя на юную особу, которая была способна находить утешение в сахарнице.

Все эти обычные явления возвратили Джо ее спокойствие. Однако же, когда обе старшие сестры вышли из дома, отправляясь каждая по своему делу, то, дойдя до угла улицы, печально обернулись к окошку, в котором привыкли встречать приветливое лицо матери. Оно было далеко, зато Бетси не забыла о маленькой церемонии, вошедшей в кодекс домашних обычаев и приняла на себя ее исполнение. Она стояла у окна и отвешивала поклоны уходившим, с усердием настоящего краснощекого мандарина.

— Узнаю в этом мою Бетси! — воскликнула Джо, махая ей шляпкой в знак признательности. — Прощай, Мегги, надеюсь, что сегодня Кинги отпустят тебя во время. Не горюй об отце, будем надеяться, — прибавила она при расставании.

— А я желаю, чтобы тётя Марч не была в ворчливом настроении. Знаешь ли, что твои волосы прелестно лежат, они придают тебе что-то мужское и оригинальное, — сказала Мегги, стараясь скрыть улыбку, которую возбуждал вид маленькой кудрявой головки, комически посаженной на широкие плечи сестры.

— Это мое единственное утешение, — отозвалась Джо, прикладываясь à la Лори к своей шляпе и продолжая свой путь, как остриженная овечка в непогоду.

Вскоре после отъезда миссис Марч пришли успокоительные известия; хотя болезнь отца была опасна, но присутствие лучшей и заботливейшей из сиделок оказало немедленно свое действие. М-р Брук присылал ежедневные бюллетени, и глава семейства, т. е. Мегги, присвоившая себе исключительное право вскрывать депеши, ежедневно прочитывала своей пастве все более и более утешительные сообщения. Вначале все рьяно писали, и толстые пакеты аккуратно опускались в письменный ящик кем-нибудь из девочек, считавших первым долгом исправность в корреспонденции с Вашингтоном. Так как в одном из таких пакетов, находились письма, особенно хорошо характеризующиеся всю знакомую нам компанию, то мы позволим себе маленькую вольность, распечатаем его и прочтем его содержание: