Наш знакомый герой

Она забыла, как кричала той же Туче, что та не советует ей так далеко выходить замуж только потому, что завидует. Что страсть превыше всего. Теперь же она точно так же орала, что любви нет, и опять виноваты были те, кто утверждает обратное. А до того, что любовь-то существует, но существует еще и работа, и быт, и национальная принадлежность, — ей было не додуматься.)

Впрочем, в такую историю могла по глупости влипнуть и я, да и Туча… Туча, как выяснилось, могла тоже… Конечно, насчет Алжира она бы даже думать не стала, но вообще сглупить могла, да еще как.

К сожалению, когда мы делаем ошибки, благородство наших помыслов при этом не учитывается, и дорога в ад выстлана сами знаете чем…

В то, что Ленинград город чудес, я всегда верила и верю. То, что по Невскому шлялся Нос, а из свалки старья скалился страшным глазом портрет, вполне естественно. Так же видят наш город все новые и новые поколения ленинградцев. Анастасия, например, бродит с этюдником по старым улицам и дворикам и приносит потрясающие портреты старых домов и домиков, с облупившейся штукатуркой, обнажившей старые кирпичные стены, яркие, как пятна крови. Дома болеют, страдают, умирают, а на крышах их растет какое-нибудь хилое деревце, неизвестно когда и зачем здесь выросшее.

…Однажды Туча пошла на чердак вешать белье и на лестничной площадке перед чердаком увидела спящего человека. Туча не из пугливых, а потому рассмотрела внимательно, что это не какой-то опустившийся грязный тип, а вполне пристойный молодой мужчина, безукоризненно аккуратный, и спит он не на голой площадке, а на специальном коврике, и рядом с ним стоят аккуратно снятые начищенные щегольские ботинки.

Доброжелательная Туча тихо разбудила мужчину и поинтересовалась, не проспал ли он свой поезд, а если нет — то почему бы ему не поспать у Тучи на диванчике, а заодно не позавтракать.

Молодой человек легко согласился и улыбнулся Туче прекрасной улыбкой, демонстрирующей прекрасные здоровые зубы. Свою ночевку на лестничной площадке он объяснил тем, что забыл в другом пиджаке ключ от квартиры своего друга, а дверь захлопнул. Взламывать же не свою дверь в не свою квартиру как-то неловко, и надо ждать возвращения друга из командировки.

Все у него было ясно, четко и понятно. Ни в словах, ни в гардеробе его не было ничего лишнего и ничего подозрительного. Не болтлив, скромен, аккуратен (зубная щетка и паста всегда торчат из кармана), доброжелателен. Таков был Опрощенец. (Почему Опрощенец — объясню позднее.) Он любил китайскую поэзию, умел рисовать в стиле гохуа и писал японские танки. Сплошные чудеса!

Любимый мой Ленинград (а я патриотка) нынче не так уж в моде. Это вам не прекрасная, гостеприимная Москва, где каждый сапог найдет себе пару, компанию и дело по душе, неплохо оплачиваемое. Ленинград любезен, но сдержан, он до сих пор населен чудаками, которые не желают делиться своими тайнами. Какие только тени и картины не мелькнут порой за ярко освещенными вечерними окнами, какая только квартира или комната не откроется однажды перед робкой новенькой почтальоншей, чтоб потом, когда захлопнется дверь, она долго еще думала: была такая квартира или нет, выходил ли к ней голубой старик с птицей на голове или ей показалось. Может, потому и влечет к себе Ленинград не деловых розовощеких мальчиков с респектабельным ответственным брюшком, а таких, каков был Опрощенец, первая Тучина любовь, ее муж и отец Анастасии.

Туча, несмотря ни на что, до сих пор утверждает, что Опрощенец не подлец, и я склонна ей верить. По крайней мере, он не  б а н а л ь н ы й  подлец, если уж на то пошло.

Но вот, кажется, дошла я наконец и до своей собственной истории, так как именно на свадьбе у Тучи познакомилась со своим мужем.

Но и о муже опять-таки потом. Ведь были же у меня, как всегда, смягчающие вину обстоятельства. А сами их не знаете? Не знаете, почему девчонки так стремятся замуж, почему очертя голову выскакивают за первого встречного? Тщеславие, брачная лихорадка, инстинкт размножения? Да. Но не только это. Это желание свободы, это доведенность, усталость от близких, казалось бы, людей, которые лезут в твою жизнь, опошляют ее, предъявляют на тебя права и тебе же предписывают обязанности.