Наш знакомый герой

Но, к сожалению, это скоро кончилось. Вначале по причинам, от нас не зависящим. Дело в том, что, несмотря на свое замужество, я жила так, как живут одинокие женщины, потому что Виктор все время куда-то исчезал, как Карлсон, который живет на крыше. (Помните, Малыш долгое время не мог никому доказать, что Карлсон существует на самом деле.) На моем заводе ко мне и относились как к одинокой женщине. Сказать по правде, это меня нисколько не огорчало и в общем-то даже льстило. Я уже говорила, что работала начальником одного из отделов, это была не та должность, на которую я поступила вначале, и вообще эта должность была не совсем по моей специальности. Но дело в том, что она меня не только устраивала, но и нравилась мне гораздо больше. В бытность моего студенчества такие профессии, как экономист, были не в моде, и потому получилось так, что толковых экономистов было мало. Соприкоснувшись с этой специальностью, я почувствовала к ней интерес и кончила хорошие экономические курсы. Очевидно, у меня были к этому какие-то способности, и меня скоро сделали начальником отдела. Впрочем, весь отдел состоял из трех человек, которые могли бы работать и без меня — так у нас все было налажено. Меня же ценили не как начальника, а саму по себе. В жизни любого предприятия есть масса дел, которыми должен заниматься толковый специалист широкого профиля. Эти дела никем не запланированы, они обычно возникают неожиданно и могут выглядеть самым фантастическим образом. Моя карьера в такого рода делах началась почти с анекдота. Машинистка, перепечатывая план на пятилетку, составленный дирекцией, допустила опечатку и вместо одного миллиона штук готовой продукции по ошибке напечатала два. Трижды разные лица с нашего завода ездили в министерство и трижды возвращались ни с чем. Они не могли толково объяснить, что двух миллионов не может быть, потому что не может быть никогда. Директор хотел послать Аллу, но у нее болел ребенок, и она предложила мою кандидатуру. Это всех позабавило, но выхода не было, и в Москву отправили меня. Не знаю уж, почему предыдущие не могли справиться с таким пустяком. То ли у мужчин в крови слишком большое почтение перед начальством, то ли языки плохо подвешены, но я совершенно спокойно объяснила замминистра все дело и после взаимных извинений и поклонов мы расстались друзьями. И что главное — у меня совсем не тряслись поджилки от того, что я разговариваю с таким большим чином, я видела в нем человека и он, надеюсь, тоже. В особо сложных ситуациях меня подключали к толкачам, и я обыкновенно добивалась своего, тратя на это гораздо меньше заводских денег, чем это делали другие. Вы понимаете, что моя работа была отнюдь не созидательной, необходимость в ней появлялась как раз благодаря традиционным недостаткам в промышленности, но я хотя бы сохраняла заводские деньги и время людей, занимающихся действительно созиданием. Может быть, я и вообще делала то же самбе, что мой муж Виктор, то есть хитрила, мудрила, выгадывала (и мне это было интересно, я делала это с азартом), но разница была в том, что я делала это не для себя. А если ты используешь не для себя даже свои авантюрные способности, то при тебе остается чувство собственной правоты. Я побеждала именно благодаря этому чувству. Для себя лично я не могла купить десяток пирожных к празднику с черного хода магазина, для завода же сберегала десятки тысяч. Потому меня приглашали на самые важные заседания, со мной советовались почти по каждому поводу и шли навстречу моим желаниям. Впрочем, я никогда не злоупотребляла ни чужим доверием, ни чужими милостями. То есть, может быть, я бы и допустила какое-нибудь мелкое свинство, на которые была мастерица, но оглядка на Аллу меня останавливала. Ее гордая скромность умеряла мои аппетиты, тем более что я не испытывала острой нужды ни в деньгах, ни в иных поощрениях. Мне хватало того, что меня хвалили, во мне нуждались, меня даже любили. А за то, чтоб меня любили, я готова была даже потерять в зарплате. (Это, конечно, никак меня не характеризует, потому что Виктор хапал, где только мог, и все тащил в дом, потому называть себя бессребреницей я не имею права.)