Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

— Это ничего не значит. Пушки примут на борт в Саванне или на Ямайке. Так часто делают приватиры. Блендли оставил приватирство, но старые связи у него наверняка сохранились.

— То есть мы можем рассчитывать только на скорость, — подвел итог Эктор. — И на то, что крюк, сделанный за пушками, удлинит их путь.

— «Мы»? — переспросил я. — Твое словечко, дружище, наводит на определенные мысли… Хотя нет, нет, эти мысли появились у меня раньше — когда я увидел дорожный сундук в твоем кабинете, и вон тот плащ с капюшоном, и ботфорты, и вон тот футляр, в котором, судя по его форме, может лежать только ружье.

— Да, я еду с тобой, — просто сказал Эктор. — Все дела привел в порядок, все нужные распоряжения отдал, и готов отправляться. Так что в порт сейчас поедем вместе.

Я слишком хорошо знал Эктора, чтобы его отговаривать. Да и не хотел отговаривать, честно говоря. Если друг от чистого сердца предлагает помощь в таком опасном предприятии, отказываться нельзя. Но одно обстоятельство надо было уточнить, и я спросил:

— Надеюсь, ты перепоручил обязанности моего душеприказчика достойному и надежному человеку? Не хочется, чтобы у Джереми и у… — в последний момент я проглотил имя Пэт, — …у мисс Эндерби возникли проблемы с вступлением в права наследства.

— Разумеется, дружище, тебе беспокоиться не стоит. О юридической стороне дела, по крайней мере, — сказал Эктор и бросил на меня очень странный взгляд.

Я не понял: а о чем мне стоит беспокоиться? И значение странного взгляда не понял… Но расспрашивать не стал, — пора выезжать, а за время долгого пути будет время поговорить обо всем. Успеем надоесть друг другу.

Смысл и слов, и взгляда Эктора разъяснились, едва я ступил на палубу шхуны.

* * *

Вот из кого состоял сейчас экипаж шхуны, ходившей в пробные плавания под временным названием «Нью-Эсперанса»:

— Джеймс Хокинс, — капитан (он же владелец судна, он же офицер-навигатор);

— Джон Эндерби, — старший помощник (он же главный канонир);

— Бенджамин Ганн, — боцман (он же парусный мастер, он же плотник);

— Джеральд Стамп, — кок (он же помощник канонира и заряжающий при боевых авралах);

— Энтони Рюггер, Рональд Трент, братья Джон и Стивен Вайсгеры — матросы.

Троих матросов помог подобрать мой давний знакомец и наставник в морском деле, отставной боцман Трент, — причем один из приходился ему родным племянником, а двое других были сыновьями его старого проверенного друга. С этой троицей и с одноглазым Стивом я совершил два небольших пробных плавания по Бристольскому заливу (старина Трент к тому времени едва ходил и почти ослеп, и не мог выйти в море даже на самый краткий срок). Все трое оказались отменными моряками, командовать ими было одно удовольствие.

Четвертого матроса, Рюггера, подыскал Сильвер, и уверял, что человек тот надежный и моряк опытный. Я хорошо помнил экипаж «Испаньолы», который он нахваливал теми же словами. Но сейчас без колебаний поверил Джону.

Кок Стамп оказался мне знаком — то был немой Джерри, привратник и кучер Сильвера. Как выяснилось, этот на все руки мастер умел еще недурно стряпать, но как матроса его можно было при нужде использовать только для вспомогательных работ, не требующих особых знаний и умений. Зато Джерри знал толк в военном деле, прослужив несколько лет в колониальной милиции.

Узнав, кто будет у нас боцманом, я испытал множество самых разных желаний. Например, мне хотелось срезать в своем парке добротную ореховую дубинку и изломать ее о спину Бена, а затем швырнуть его в парковый пруд. Столько лет мне отказывал, уверяя, что ему до сих пор снятся кошмары: он снова на остове, один среди коз и змей, но уже без сокровища и без надежды когда-либо выбраться… Сильвер долгими уговорами не занимался. Не знаю уж, что он сказал Бену, я в то время оставался в Таундейле. Но о своих ночных кошмарах Бен Ганн больше не вспоминал. Похоже, его страх перед Сильвером не исчез с годами и оказался сильнее навязчивой боязни снова остаться на острове, теперь уже навсегда.

Итак, нас было восемь. Сильвер обещал, что доведет численность команды до девяти, но из-за недостатка времени не успел разыскать какого-то человека, на которого очень рассчитывал. Девятым стал Эктор, однако когда мы с ним поднялись на палубу, я изумился: Сильвер выстроил команду у фок-мачты и в строю уже было девять человек!

— Мистер Эндерби, откуда на борту лишние люди? — спросил я, и такого тона и голоса не постеснялся бы, наверное, даже дед.

— Юнги, сэр! Желают вступить в экипаж. Юнги, представьтесь капитану!

— Джереми Истлинг, сэр! — доложил, шагнув вперед, один.

— Патрик Сильвер, сэр! — доложил второй.

— Обоих на берег. Немедленно. Детям не место в опасном плавании.

— Разрешите сказать вам несколько слов наедине, сэр! — обратился юнга Сильвер.

Я нехотя согласился. Небось зарезать пригрозит, или удушить подушкой… Все равно поедет сейчас на берег. Мы отошли на несколько шагов, и фраза, сказанная мне на ухо горячим шепотом, изменила всё.

— Старший помощник, отставить обоих на берег! Лишь вон того, рыжего!

Однако юнга Джереми Истлинг тоже оказался не лыком шит.