Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

Закончилось тем, что я пригласил на совещание в капитанскую каюту Сильвера, а Эктор и без того жил здесь. Бена Ганна, третьего по старшинству на «Патриции», приглашать не стал. Его блестящая придумка с осликами исчерпала лимит умных мыслей Бена на пару лет вперед, к тому же был его черед нести вахту.

— Господа, — начал я вступительную речь. — Я хочу услышать всё, что вы знаете о Смоллетте и Грее, а я не знаю. Потому что я не понимаю, чего от них можно ждать. А должен понимать и соответственно подготовиться. Много лет назад я знал Смоллетта как честного моряка. Порой не слишком приятного в общении, но не разу не отступившего от своего долга. Грей мне казался человеком другим: ищущим свою выгоду и без колебаний переходящего на сторону тех, кого он считает сильнее. Но все же он полтора десятилетия вел жизнь честного моряка. И первым забрать бесхозное серебро с острова — по большому счету не преступление. Но потом я услышал те намеки, что вы делали о Смоллетте и Грее, увидел чертеж «Красотки» с гондеком…

— Гондек на бригантине?! — изумленно перебил Сильвер. — Да где такое слыхано?!

— Есть чертеж, полученный прямиком с верфи.

— Я хочу его видеть.

Чертеж мы с Эктором захватили с собой. Сильвер изучал его долго, задумчиво шевелил губами. Потом произнес:

— Я мало что понимаю в чертежах, но в юности я попал к Ингленду прямиком с невольничьего судна, идущего из Африки с грузом… А фут он и в Африке фут — ведь это размеры в футах?

Я кивнул, подтверждая.

— Тогда ты ошибся, Джим. Это действительно помещение для рабов. Они могут там только сидеть, им не встать. Комендоры не сумеют вести бой в такой тесноте.

Теперь уже я долго рассматривал чертеж. И нехотя признал:

— Пожалуй, ты прав… Вот что значит практика! Меня обманула схожесть картинки с теми, что я видел в Академии. Забудем об этом. Пусть «Красотка Мэй» — мирное работорговое судно. Но у меня все тот же вопрос, господа: на что способны эти люди? Сильвер и Грей? Как далеко они могут зайти? И что я о них не знаю? Рассказывай первым, Эктор. Мне кажется, у Джона за душой гораздо больше, ты устанешь ждать своей очереди, слушая его.

— У меня нет претензий к Александру Смоллетту. Сказать, что едешь к родне в Бирмингем, и не появиться там, равно как и родственные связи с Блендли и Греем, — не преступление. На настоящий момент Смоллетт чист перед законом. С Греем все сложнее… Если хорошенько постараться, можно отправить его на виселицу даже сейчас.

— За что? — удивился я. — За махинации со страховками уже начали вешать?

— За убийство нескольких человек. Которых он отправил на смерть вместе с барком «Диана». Скорее всего, он подстроил все так, что они — те, кто не был ему нужен — закончили работу, как вы это называете… — он досадливо прищелкнул пальцами.

— Сменились с вахты, — подсказал Сильвер.

— Вот-вот, спасибо, мистер Эндерби. Сменились и спали в кубрике, смертельно уставшие… А остальные люди Грея тихо сели в шлюпки и барк понесся к скалам. Это убийство. Его трудно будет доказать, но это убийство. А теперь я готов выслушать, что скажет мистер Эндерби.

— Грея можно было вздернуть за убийство еще пятнадцать лет назад. И Смоллетта с ним за компанию.

— За их дела на острове? — уточнил я. — Ведь мы когда-то договорились, Джон: все старые счета закрыты. Для них тоже.

— Они заработали свои пеньковые галстуки задолго до того, как остров показался на горизонте. Подумай хорошенько, Джим. Повспоминай.

Я подумал. Повспоминал. И сообразил-таки!

— Штурман Эрроу?

— Да.

— Ты уверен, что его убили? Что это не несчастный случай, как все решили?

— Я получил признание одного из убийц.

— Так… пожалуй, расскажи-ка с самого начала. С того дня, как Эрроу отправился за борт. Вернее, с той ночи.

— Сначала я тоже подумал: несчастный случай. Эрроу двадцать с лишним лет плавал по морям и все эти годы крепко дружил с ромом. Его выгнали за пьянство из королевского флота, а после выгоняли со всех торговых судов, куда ему удавалось пристроиться. Потом он как-то угодил в команду пирата Карсона — тот, всем традициям вопреки, сам пил в море без просыпу, и не мешал пить подчиненным. Все его шхуны, он сменил их три или четыре, получали имя «Пьяная Салли». Они все делали пьяными: и шли на абордаж, и делили добычу, и управляли кораблем, и… в общем, всё. Там Эрроу прослужил четыре года, и даже там выделялся среди остальных, иногда все же просыхавших. Служил бы и дальше, но Карсона повесили, и всех его людей тоже.

— А Эрроу помиловали? — изумился я. — За что? За особую любовь к рому?

— Ты не поверишь, но спас ему жизнь именно ром. Он так напился в Санта-Катарине, что где-то валялся и его два дня не могли отыскать, Карсон отплыл в последний рейс без него — и столкнулся с охотником за пиратами.

— Подождите… — сказал Эктор. — Речь о португальской Санта-Катарине?

— Именно о ней.

— Но там согласно Договору от 1703 года не могли принимать пирата, объявленного в Англии вне закона.

— У Карсона было двадцать с чем-то пушек, не помню точно. А в местном как бы форте — десять, и меньшего калибра. Мне продолжать?

— Не надо… — махнул рукой Эктор.