Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

«Патриция» проходила ближнюю к бригантине точку, бортовые орудия смотрели на нас с расстояния чуть больше кабельтова.

«Они не выстрелят, не выстрелят, не выстрелят… — твердил я про себя. — Смоллетт переборщил, отправляя людей на берег, ему некого поставить к пушкам».

Орудия «Красотки Мэй» молчали. Я успел подумать, что всё у нас получится, и что надо кликнуть одного из юнг снизу, поставить ко второму гику, а едва выберемся в ручном режиме из залива…

Мысль осталась не завершенной. «Красотка» выдала залп.

Вернее, не совсем залп… У Смоллетта действительно не было людей не только для полноценных орудийных расчетов — но даже для того, чтобы пальнуть из всех заранее заряженных орудий правого борта. Грохнула одна 16-фунтовка, после крохотной паузы — другая.

Остальные пушки промолчали, но оба выпущенных ядра угодили в цель.

Первое ядро прилетело в правый борт, я не видел, куда, лишь почувствовал, как содрогнулась «Патриция», и застонал, словно попали в меня.

Полетом второго ядра не иначе как управлял сам Сатана, которому Смоллетт заложил свою душу. Оно пробило борт гораздо выше и угодило как раз туда, где мои люди собрались, чтоб вручную переложить руль.

Я закричал. Я бросился туда, заглянул в люк. Я молил Господа, чтобы чугунная смерть прошла стороной, чтобы дело в худшем случае ограничилось легкими ранами от щепы проломленного борта.

Господь не услышал.

Ядро ударило по людям, собравшимся у румпель-талей, расшвыряв их в стороны.

Джон Вайсгер был убит наповал, понял я с первого взгляда — ядро чуть ли перебило его пополам. Бен Ганн был окровавлен, но жив, пытался встать. Немой кок Джерри каким-то капризом судьбы остался невредим — даже не упал, либо уже поднялся на ноги, беззвучно открывал и закрывал рот.

А Сильвер лежал неподвижно, лицом вверх. Ядро оторвало ему ногу. Напрочь, словно воскрес хирург из экипажа Робертса, повешенный в Корсо-Касле, и вновь навестил Джона со своей пилой.

— Помоги, кому можно помочь, — сказал я Джерри, и голос был не мой, чужой, незнакомый.

Он кивнул, промычал что-то. Я разогнулся и пошагал к миделю деревянными шагами. Ничего не закончилось. Надо спасать живых. Надо понять, что с судном.

Палуба накренилась, до правого фальшборта я добрался с трудом, перегнулся через него и увидел: приличных размеров пробоина пришлась аккурат под ватерлинию. Размерами она была куда больше, чем диаметр пробившего борт ядра. Потому что ядра доски не сверлят, а ломают…

Платой за маневренность «Патриции» и малую осадку была не самая хорошая остойчивость. Свою циркуляцию она описывала с сильным левым креном. Как только мы изменим курс и шхуна выровняется, в трюм хлынет вода. Много воды. Помпы не помогут, да и некого к ним поставить.

А не менять курс нельзя. Потому что иначе наша циркуляция очень скоро пересечется с линией берега рядом с входом в Северную бухту. И Смоллетт неторопливо закончит дело. Хватит одного залпа картечью в упор, чтобы живых на палубе «Патриции» не осталось, и нескольких залпов ядрами, чтобы превратить шхуну в обломки.

— Стивен, зови юнг, — и к рулю! — скомандовал я.

Единственный шанс если не спастись, то отсрочить неизбежное, — это войти в воды бухты. «Красотка» туда не сунется, осадка не позволит. Можно будет разобраться с потерями и подумать о дальнейшем.

…Разумеется, спустившись вниз, Стив Вайсгер первым делом бросился к брату, а Пэт — к отцу.

— К рулю!!! — проорал сверху я страшным голосом. — Все остальное потом!!! Иначе сдохнем все, до последнего человека!

Мы изменили курс, направив шхуну узкий разрыв между крутыми обрывистыми берегами. Вода хлынула в трюм, я чувствовал, как ход судна становится все тяжелее и тяжелее. Но все же мы выполнили еще один маневр, вписались в крутую излучину (от корабля Ван Брюера, когда-то стоявшего здесь, не осталось ничего, никаких видимых над водой обломков).

Под килем «Патриции» заскрежетал песок, наше плавание закончилось.

Шхуна стояла почти на ровном киле, просев в воде на два с половиной фута ниже положенного, трюм был полон воды. В нормальных условиях ремонт не составил бы большого труда, даже для немногих уцелевших: наложить заплату, откачать воду… Но кто же позволит нам заняться ремонтом? Добьют при первой возможности.

Вот так печально завершился первый морской бой капитана Хокинса: корабль угробил, чуть не половину экипажа угробил… Предку-пирату и предку-адмиралу (кстати, тоже пирату) наверняка стыдно за такого бездарного потомка. А мне стыдно перед ними…

От покаянных мыслей меня отвлекла семиэтажная морская ругань.

Джон Сильвер очнулся.

7. Честная и справедливая сделка

До сих пор в ходе плавания старший помощник Эндерби воздерживался от употребления крепких морских выражений, наверняка дело не обошлось без благотворного влияния юнги Патрика Сильвера.

Но сейчас его прорвало. Нес по кочкам и Грея, и Смоллетта, и всех их присных (в особенности доставалось комендорам), — такими словами, и сплетенными в такие затейливые выражения, что я заслушался, Стив восхищенно охал, а юнга Истлинг покраснел. Патриции, по счастью, рядом не было.