Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2

Прошло около получаса после того, как ведомая Жофреем пятерка двинулась по следу. Я подошел к Джону и удивился: вместо старой развалины, меланхолично жующей пригодное лишь для коз лакомство, передо мной вновь был бодрый и энергичный человек. Похоже, туземное зелье и впрямь обладает чудодейственным эффектом… Надо как-нибудь попробовать. Настояв на спирту, разумеется.

— Джон, стоит признать очевидное: Грей сообразил, что мы можем нагрянуть в гости и больше сюда не вернется. Захватить лису в норе не удалось, а гоняться за ней по всему острову мы с тобой не в силах. Сидеть здесь и дожидаться Ливси никакого смысла нет, надо возвращаться на шхуну, заняться ремонтом. Но есть одна закавыка…

И я рассказал о датчанине, бродящем где-то внизу в окрестностях Подзорной Трубы. Скорее всего это Ольсен-Обезьян, раз уж виселица, плаха и жаровня остались без применения.

— Я не хочу его крови, — говорил я Сильверу. — Он не самый приятный в мире парень, но все-таки нам помог, хоть и не желал того. Но вот что творится у него в голове, сказать трудно. Когда будем возвращаться к берегу, может пальнуть по нам из кустов, и с нами нет Жофрея, чтобы издалека почуять засаду. Не хотелось бы получить пулю накануне полной победы.

Сильвер встревожился. Сам он, я уверен, рискнул бы. Но не желал подвергать угрозе, пусть и маловероятной, свою малышку.

— Что предлагаешь? — спросил он.

— Предлагаю уходить не сразу, а понаблюдать немного за окрестностями. Смотри: Пэт поднимется на вон на тот отрог, — я показал на склон левее пещеры, — понаблюдает за вестом и норд-вестом, а я залезу во-он туда, по косогору, там наверху есть удобная площадка с хорошим видом на ост. Ты останешься у пещеры, посмотришь за зюйдом. Подежурим так час, и если датчанин продолжает бродить внизу, рано или поздно мелькнет на поляне или ином открытом месте, и тогда мы обойдем гору с другой стороны и не столкнемся с ним. А если не покажется — значит, ушел в другую часть острова или залег на дневку, и можно шагать к берегу смело.

Сильвер недолго поразмыслил и согласился: ничего лучшего не придумать. Мы подозвали Пэт (она вновь занялась сбором каких-то растений неподалеку), растолковали наш план, — и разошлись по постам.

…Поросший травой косогор находился за деревом-виселицей, он был невысоким, но очень крутым, взобраться можно было с трудом, хватаясь руками за растительность.

И я взбирался, и хватался, и тихонько бубнил под нос песенку, которая как-то сама собой сложилась у меня в голове:

Я Хитрая Лисица,
Я обхожу холмы,
А жирный глупый кролик
Сидит среди травы…

После первой же строфы поэтическое вдохновение меня покинуло, удивляясь: да как оно, вдохновение, вообще очутилось в мозгу капитана Хокинса? И судьба глупого кролика осталась неизвестной.

Когда голова моя находилась чуть ниже того места, где косогор переходил в ровную площадку, я спросил:

— Надеюсь, Эйб, ты позвал меня не для того, чтобы застрелить? Это не лучшая идея, ты здесь как в ловушке.

Знакомый голос тут же ответил:

— Залезай смело, Джим, у меня нет ни мушкета, ни пистолета. Мне оставили только тесак.

* * *

Пятнадцать лет назад, в завершающий период нашей жизни на острове — когда все выстрелы отгремели и началась изнурительная работа по перетаскиванию золота Флинта на «Испаньолу» — я достаточно близко сошелся с Эйбом Греем.

Не то чтобы у меня имелись основания испытывать к нему особую симпатию, — все произошло само собой, так сказать, силой обстоятельств. Я был мальчишкой, я провел много месяцев среди взрослых, умудренных опытом мужчин, — и мне остро не хватало общения со сверстниками.

Грей, если не считать меня, был самым младшим в нашей компании, всего на пять или шесть лет старше юнги Хокинса. Я поневоле потянулся к нему. К тому же он был умнее и образованнее наших матросов, умел говорить, как джентльмен (хотя отнюдь не всегда пользовался своим умением), и это тоже сыграло свою роль.

Можно сказать, что мы сдружились, — и позже, в Англии, я был удивлен и расстроен неожиданным охлаждением наших отношений по инициативе Грея.

Жилось тогда, в последние дни на острове, нам с Эйбом нелегко. Смоллетт гонял его в хвост и в гриву, нагружал работой даже больше, чем остальных (много позже я понял, что капитан делал это специально, чтобы никто даже заподозрить не мог, что Смоллетта и его матроса связывают особые отношения). Сильвер, из-за своего увечья постоянно дежуривший по лагерю, не давал спуску мне: едва заметив, что юнга Хокинс бездельничает, тут же выдавал новое задание.