По странам рассеяния

Не сравнивайте Чили с саблей.
Пора завоеваний миновала.
Теперь: топор, лопата, грабли
И трактор — вместо пули и кинжала.

Все Чили на весло похоже,

Что тянется от Севера до Юга:
Весь Юг — навеки заморожен,
А Север — у Тропического Круга.

Узкая Земля

Посвящаю Чили

Желтым пламенем, как свечи восковые,
В бурой зелени сияют тополя.
А вдали — вершины снеговые:
Вся в контрастах Узкая Земля

.

Узкая-преузкая — вдоль моря

Тянется она из края в край:
Счастье — есть. Но выше меры — горе.
В хаотичной смеси — Ад и Рай.

Орошенные сады богатых,

Как оазисы встречаются подчас,
И красавицы, увешанные златом,
С поволокою кастильских глаз.

И беззубые, но завитые девы,

Мишурою прикрывая наготу,
Преисполнены соблазном Евы,
Бдят отчаянно на жизненном посту.

Здесь — неравенство с времен творенья:

Восемь женщин на мужчину одного!
И в восторженном самозабвеньи
Полигамия справляет торжество.

Эмигранты всевозможных наций

Забывают свой родной язык:
Так легко закон ассимиляций
Победил международный лик.

И чего б не сделали законы —

Сотворил Природы мощный глас:
Мавританские укрытые балконы —
И призывный блеск Кастильских глаз…

Путь: Сантьяго — Шангри-Ла, 1954

Скрижаль

Жизнь брызгами своими щедро мечет,
А собирать — найдется водоем.
И звук покамест незнакомой речи
Становится милее с каждым днем.

Какой-то неизвестный переулок

В чужом чилийском городе опять
Находит в сердце теплый закоулок,
Себя любить заставит и страдать.

Страдать лишь потому, что все не вечно,

Что носит нас по всей земле теперь,
Но день пока неведомый, конечно,
Придет, чтоб затворить и эту дверь.

В любом отрезке времени найдется

Такое милое, что будет жаль…
Но сердце стерпит… Лишь тогда порвется,
Когда испишется Судьбы скрижаль.

Сантьяго, 1953

Парк-Форесталь

М. Надеждину

Печально оттого, что осень здесь в апреле.
В листе кленовом утопают до колен,
Уснувшие в шуршании аллеи…
А в Кордильерах белоснежный плен.

И то, что горизонт снегами здесь граничит

И веет холодом в закатные часы,
А в полдень — зной… От этого двуличья —
Лишилась жизнь своей простой красы.

Как зябнут хризантемы посреди газонов,

Как будто их ноябрь прижал своей рукой —
И в этой неурядице сезонов
Душа моя утратила покой.

Мне грезится цветенье диких абрикосов,

Багульник видится в пригревах четких скал.
И я совсем больна — больна большим вопросом:
Ужели для меня Восток навек пропал?

Сантьяго, 1954

Колибри