По ту сторону свободы и достоинства

Подвергая сомнению контроль, осуществляемый автономным человеком, и обосновывая контроль, осуществляемый средой, наука о поведении, по-видимому, также ставит под сомнение достоинство или добродетель. Человек несет ответственность за свое поведение, но не только в том смысле, что он может быть справедливо осужден или наказан, но и в том смысле, что за его достижения им следует восхищаться и отдавать ему должное. Научный анализ возлагает ответственность на окружающую среду, а значит, традиционным порядкам нет более оправдания. Это радикальные перемены, и те, кто предан традиционным теориям и порядкам, им, разумеется, сопротивляются.

Существует третья причина для беспокойства. Поскольку акцент смещается на среду, индивид подвергается новому виду опасности. Кому надлежит формировать контролирующую среду и с какой целью? Предположительно, автономный человек контролирует самого себя в соответствии с врожденным набором ценностей: он стремится к тому, что считает хорошим. Но что будет предполагаемый «контролер» считать хорошим и будет ли это хорошим для тех, кого он контролирует? Считается, что ответы на подобные вопросы, вне всякого сомнения, требуют ценностных суждений.

Свобода, достоинство и ценности — вот узловые вопросы, и, к сожалению, они становятся все более насущными по мере того, как возможности технологии поведения становятся все более соизмеримыми с задачами, которые необходимо решить. Однако те самые перемены, которые принесли некоторую надежду на решение проблем, стали причиной и растущего неприятия предлагаемого метода решения. Это противоречие само по себе является проблемой в человеческом поведении, и к нему можно подходить как к таковому. Наука о поведении отнюдь не достигла уровня развития физики или биологии, но она имеет то преимущество, что может пролить некоторый свет на свои собственные трудности. Наука — это человеческое поведение, равно как и противодействие науке. Что произошло в борьбе человека за свободу и достоинство и какие проблемы возникли, когда научное знание стало значимым в этой борьбе? Ответы на эти вопросы смогут подготовить почву для технологии, в которой мы так сильно нуждаемся.

В дальнейшем эти проблемы обсуждаются «с научной точки зрения», но это не означает, что читателю потребуется знать детали научного анализа поведения. Простого объяснения будет вполне достаточно. Однако сущность такого объяснения легко понять неправильно. Мы часто говорим о вещах, которые не можем наблюдать или измерить с точностью, необходимой для научного анализа, и мы добьемся гораздо большего успеха в этом, если будем пользоваться терминами и принципами, выработанными в более точных условиях. В сумерках море озарено удивительным светом, мороз рисует на оконном стекле необычные узоры, а суп не загустевает на печи, и специалисты могут сказать нам почему. Конечно, мы можем оспорить их слова: у них нет «фактов», и то, что они говорят, нельзя «доказать», но они, тем не менее, скорее окажутся правы, нежели те, у кого нет экспериментального базиса, и только специалисты скажут нам, как продвинуться к более точному исследованию, если таковое покажется полезным.

Экспериментальный анализ поведения дает такие преимущества. Когда мы наблюдаем поведенческие процессы в контролируемых условиях, мы с большей легкостью можем опознать их в мире за стенами лаборатории. Мы способны выявить значимые характеристики поведения и окружающей среды и, следовательно, можем пренебречь незначимыми, неважно, какими бы пленительными они ни казались. Мы можем отказаться от традиционных объяснений, если они не выдержат испытания экспериментальным анализом, а затем устремиться вперед в нашем исследовании с неослабевающим интересом. Примеры поведения, упоминаемые ниже, не предлагаются как «доказательства» нашего объяснения. Доказательства следует искать в фундаментальном анализе. Принципы, используемые для толкования примеров, обладают правдоподобием, которого не хватало бы принципам, полученным целиком из каузальных наблюдений.