По ту сторону свободы и достоинства

Кажется, что любые свидетельства того, что поведение человека может быть приписано внешним обстоятельствам, угрожают его достоинству или ценности. Мы не готовы воздать человеку должное за его достижения, если в действительности они обусловлены силами, над которыми он не властен. Мы допускаем лишь некоторое количество подобных свидетельств, как без беспокойства принимаем некоторые доказательства того, что человек не свободен. Никого особо не тревожит то, что важные аспекты создания произведений искусства и литературы, продвижения по политической лестнице или совершения научных открытий приписывают «влияниям» в жизни художника, писателя, государственного деятеля и ученого соответственно. Но по мере того, как анализ поведения добавляет все новые и новые такие свидетельства, объем достижений, являющихся заслугой самого человека, по-видимому, стремится к нулю, а сами эти свидетельства вместе с наукой, которая их добыла, подвергаются сомнению.

Если проблема свободы возникает в контексте аверсивных последствий поведения, то проблема достоинства связана с положительным подкреплением. Когда кто-то ведет себя таким образом, который мы считаем подкрепляющим, мы способствуем тому, чтобы он снова так поступил, одобряя или хваля его. Мы аплодируем исполнителю именно для того, чтобы побудить его повторить свое выступление, что и обозначают крики вроде «бис», «еще» и encore. Мы подтверждаем ценность поведения человека, хлопая его по спине, говоря ему: «Хорошо», или «Правильно», или награждая его «символом нашей признательности», таким как приз, награда или почести. Некоторые из этих вещей подкрепляют сами по себе — похлопывания по спине могут рассматриваться как проявление заботы, а призы включают в себя безусловные подкрепляющие стимулы. Другие же являются условно подкрепляющими стимулами, то есть подкрепляют только потому, что сопровождаются безусловными подкрепляющими стимулами либо могут быть на них обменяны. Как правило, похвала и одобрение подкрепляют, потому что любой, кто хвалит человека или одобряет его действия, склонен подкреплять его и другими способами. (Подкреплением может служить снижение угрозы: одобрить проект резолюции часто означает всего лишь прекратить ему препятствовать.)

Существует естественная склонность подкреплять тех, кто подкрепляет нас, равно как мы нападем на тех, кто нападает на нас, но такое поведение порождается многими социальными контингенциями. Мы хвалим тех, кто работает нам на благо, потому что получаем подкрепление, когда они продолжают так делать. Когда мы хвалим человека за что-то, мы тем самым указываем на дополнительное подкрепляющее последствие. Похвалить человека за победу в игре — значит подчеркнуть тот факт, что победа была связана с его действиями, и благодаря этому победа может стать для него более сильным подкрепляющим стимулом.

Величина вознаграждения, которое получает человек, любопытным образом связана с очевидностью причин его поведения. Мы воздерживаемся от вознаграждения, когда эти причины бросаются в глаза. Например, обычно мы не хвалим человека за рефлекторные действия — кашель, чихание или рвоту, хотя и они могут приводить к ценному результату. По тем же причинам мы не склонны ставить в заслугу человеку поведение, которое происходит под очевидным аверсивным контролем, хотя таковое тоже может быть полезным. Как писал Монтень, «всякое приказание доставляет больше удовольствия тому, кто его отдает, чем тому, кто его выполняет»³⁵. Мы не одобряем подхалима, даже если он выполняет важную функцию.

Равным образом мы не восхваляем поведение, которое можно проследить до очевидного положительного подкрепления. Как и Яго, мы презираем людей,

Которые, почтительно сгибаясь И ползая, влюбленные в свое Презренное лакейство, как ослы, Работают из-за одной лишь пищи³⁶.

Находиться под чрезмерным контролем сексуального подкрепления означает быть «сведенным с ума», «поглупеть от любви» (infatuated). Этимология слова увековечена в знаменитых строках Киплинга: «Жил-был дурак. Он молился всерьез … / Тряпкам, костям и пучку волос»³⁷. Представители праздного класса обычно теряют статус, если подчиняются денежному подкреплению, «уходя в торговлю». Среди тех, кого подкрепляют деньгами, репутация обычно зависит от очевидности подкрепления: менее достойно работать за понедельную, чем ежемесячную зарплату, хотя общий доход при этом одинаков. Потери в статусе объясняют то, почему многие профессии так долго не поддавались экономическому контролю. Долгое время учителям не платили, возможно, потому, что плата была бы ниже их достоинства. Ссужать деньги под проценты было позорно в течение столетий, и такая практика даже каралась как ростовщичество. Мы не склонны воздавать особые почести писателю за литературную поденщину или художнику — за картину, которая явно была написана согласно последней моде с тем, чтобы быть проданной. Кроме того, мы не воздаем почести тому, кто явным образом работает за почести.