По ту сторону свободы и достоинства

То, на что действительно следует обратить внимание, — это эффективность методов контроля. Мы не решим проблемы алкоголизма и подростковой преступности путем взращивания чувства ответственности. Именно среда «ответственна» за предосудительное поведение, и изменять нужно именно среду, а не какой-то атрибут личности. Мы признаем это, когда говорим о карательных контингенциях естественного характера. Удар с разбега головой о стену наказывается травмой черепа, но мы не считаем человека ответственным за то, чтобы не биться головой о стену, и не говорим, что природа возложила на него ответственность. В этом случае природа просто наказывает человека, вот и все. Когда мы делаем мир менее опасным местом или объясняем человеку, как избежать несчастных случаев, даем ему правила поведения, технику безопасности, мы не разрушаем ответственность или какое-либо другое таинственное качество личности. Мы просто делаем мир безопаснее.

Понятие ответственности выглядит особенно слабым, когда корни поведения можно проследить по генетической линии. Мы можем восхищаться красотой, грацией и чувствительностью, но мы не порицаем человека за отталкивающую внешность, неуклюжесть или неспособность различать цвета. Менее явные формы генетического наследия, тем не менее, также оказывают свое влияние. Люди, как и виды в природе, по-видимому, различаются в том, что вызывает или подкрепляет их агрессию, или в том, насколько выражено у них сексуальное поведение, или в том, как на них влияет сексуальное подкрепление. Несут ли они вследствие этого равную ответственность за контроль своего агрессивного или сексуального поведения и справедливо ли наказывать их в равной степени? Если мы не наказываем человека за косолапость, должны ли мы подвергать его наказанию за вспыльчивость или особую восприимчивость к сексуальному подкреплению? Эту проблему начали обсуждать с появлением данных о том, что у многих преступников имеются различные хромосомные нарушения. Понятие ответственности в данном случае приносит мало пользы. Суть в контролируемости. Мы не устраним генетические дефекты с помощью наказания; это можно сделать лишь генетическими мерами, воздействие которых требует гораздо большего времени. Что мы действительно должны изменить, так это не ответственность автономного человека, но условия, средовые или генетические, функцией которых и является поведение отдельного человека.

Хотя люди и возмущаются, когда научный анализ объясняет их поведение внешними причинами, лишая их таким образом признания и шанса на восхищение, они редко жалуются на то, что тот же самый анализ освобождает их от обвинений. Грубый энвайронментализм⁵² XVIII—XIX веков быстро нашел применение с целью реабилитации и оправдания. Джордж Элиот высмеивала это. Приходской священник из романа «Адам Бид» восклицал: «Разумеется, стащить банкноту с полным удобством человек может только тогда, когда она плохо лежит. Но мы не поверим, что он честный человек, только потому, что он будет ругать банкноту за то, что она сама подвернулась ему под руки»⁵³. Алкоголик первым заявит, что он болен, а молодой преступник — что стал жертвой неблагоприятных обстоятельств: если они не несут ответственности, то их нельзя справедливо наказать.

Оправдание — это в известной степени оборотная сторона ответственности. Те, кто берется воздействовать на поведение человека, — неважно, по какой причине, — становятся частью среды, на которую теперь переносится ответственность. Прежде считалось, что именно ученик есть тот, кто проваливается на испытаниях; ребенок — тот, кто поступает плохо; гражданин — тот, кто нарушает закон, и бедняк — тот, кто становится бедным из-за своей бездеятельности; однако сейчас распространено мнение, что не существует глупых учеников, а есть плохие учителя, нет плохих детей — есть лишь плохие родители, нет преступности, а есть халатность стражей порядка, и нет ленивых людей — есть лишь плохие системы стимулирования. Но тут мы, конечно, должны спросить, почему это учителя, родители, чиновники и воспитатели являются плохими. Ошибка, как мы увидим позже, заключается в привычке усматривать ответственность повсюду, исходя из предположения о причине, которая должна приводить в действие цепь событий.