По ту сторону свободы и достоинства

Любопытный факт — те, кто наиболее яростно возмущаются манипуляциями поведением, тем не менее прилагают энергичнейшие усилия с целью манипуляции сознанием. Очевидно, что свободе и достоинству угрожает лишь такое изменение поведения, которое происходит вследствие изменения физических свойств среды. Видимо, нет никакой угрозы в том, что изменяется состояние ума, которое считается ответственным за поведение; наверное, это потому, что автономный человек обладает чудесными силами, позволяющими ему соглашаться с манипуляциями или сопротивляться им.

К счастью, те, кто отвергает манипулирование поведением, чувствуют себя совершенно свободными в манипулировании умом, поскольку в ином случае им пришлось бы хранить молчание. Однако никто не может изменить состояние ума напрямую. Манипулируя внешними контингенциями, человек вызывает изменения, которые он называет изменениями ума, но если в данном случае и можно констатировать какие-то изменения, то они касаются лишь поведения. Такой контроль весьма неочевиден и не очень эффективен, и поэтому кажется, что часть этого контроля находится в руках человека, чье сознание подвергают изменениям. Некоторые характерные способы изменения сознания мы сейчас опишем.

Иногда мы побуждаем человека к действию, давая ему подсказки (например, когда он не может решить какую-нибудь задачу) или указывая направление дальнейших действий (например, когда он не знает, что ему дальше делать). Подсказки, намеки и указания представляют собой стимулы, которые, как правило (но необязательно), имеют вербальный характер и обладают важным свойством лишь частичного контроля⁶². Никто не следует подсказкам, намекам и предложениям, если еще не имеет тенденции поступать каким-то определенным образом. Когда контингенции, объясняющие превалирующую тенденцию, не идентифицированы, часть поведения может быть описана как результат внутренней деятельности ума. Внутренний контроль кажется особенно убедительным, когда внешний скрыт: например, когда кто-то рассказывает историю, которая не имеет явного отношения к делу, но служит тем не менее подсказкой, намеком либо указанием. Приведение примеров также относится к контролю подобного рода, поскольку опирается на общую предрасположенность к подражанию. Рекламные рекомендации «контролируют сознание» схожим образом.

Нам кажется, что мы влияем на сознание человека и тогда, когда мы настаиваем (urge) на каком-либо действии или убеждаем (persuade) человека совершить его. Этимологически слово urge значит «давить» или «подталкивать»⁶³, и оно соответствует ситуации, аверсивные аспекты которой настоятельно требуют немедленных действий. Мы настаиваем на совершении действия, как бы подталкивая к нему. Такие стимулы обычно бываю довольно мягки, но эффективны, если в прошлом они были связаны с сильными аверсивными последствиями. Так, мы подгоняем медлительного человека: «Взгляни, который час!», и наше внушение достигает успеха в том случае, если в прошлом он понес какое-то наказание за свое промедление. Мы настаиваем на том, чтобы человек не тратил слишком много денег, указывая ему на плачевное состояние его банковского счета, и достигаем успеха, если в прошлом этот человек страдал от отсутствия денежных средств. Напротив, мы убеждаем человека, когда указываем ему на стимулы, связанные с положительными последствиями. Этимологически слово persuade связано со словом «подсластить»⁶⁴. Мы убеждаем человека, описывая ситуацию как более благоприятную для действия, например, указывая ему на возможные подкрепляющие последствия. Здесь снова заметно явное расхождение между силой используемых стимулов и величиной эффекта. Настояние и убеждение эффективны, только если человек уже склонен вести себя определенным образом, а его поведение может приписываться «внутреннему человеку» лишь до тех пор, пока эта склонность не получит объяснения.

Убеждения, предпочтения, восприятие, потребности, цели и мнения — это другие атрибуты автономного человека, о которых говорят, что они изменяются, когда меняется сознание. В действительности в каждом случае меняется лишь вероятность действия. Убежденность человека в том, что пол выдержит его, когда он будет по нему ходить, зависит от его прошлого опыта. Если он без происшествий ходил по нему много раз, то с готовностью сделает это снова, а его поведение не будет создавать аверсивных стимулов, ощущаемых как тревога. Он может сказать, что «верит» в прочность пола или «убежден», что тот его выдержит, но то, что воспринимается как «вера» или «уверенность», — это не состояния сознания. В лучшем случае это побочные продукты поведения в его отношении к предшествующим событиям, и они не объясняют, почему человек ходит так, как он ходит.