По ту сторону свободы и достоинства

К изменению поведения путем изменения сознания, когда его эффективность слишком очевидна, редко относятся терпимо, несмотря на то что изменению по-прежнему подвергается именно сознание. Мы не миримся со скрытым изменением сознания, потому что это нечестная игра и «злоупотребление влиянием». И мы не одобряем скрытые манипуляции разумом. Если человек не может видеть того, что с ним делает скрытый манипулятор, то он не может и сбежать от него или оказать ему сопротивление; он становится жертвой «пропаганды». «Промывка мозгов» запрещена теми, кто, в общем-то, не против манипуляций сознанием человека в том случае, если контроль будет видимым. Распространенная техника «промывки мозгов» — создание аверсивного состояния, такого как голод или недостаток сна, и подкрепление — путем их смягчения — поведения, «демонстрирующего лояльное отношение» к существующей политической или религиозной системе. Предпочтительное «мнение» в таком случае воспитывается просто через подкрепление соответствующих высказываний. Эта метода может не быть столь очевидной для тех, против кого она использована, однако она слишком очевидна для других, чтобы быть ими принятой в качестве допустимого способа изменения сознания.

Иллюзия уважения свободы и достоинства, возникающая в том случае, когда контроль кажется неполным, частично проистекает из вероятностной природы оперантного поведения. Воздействия среды редко «вызывают» поведение подобно рефлексу, по принципу «все или ничего»; они лишь делают более вероятным появление некоторых элементов поведения. Намек сам по себе не вызывает реакцию, но он придает силу той слабой реакции, которая может появиться впоследствии. Намек очевиден, но другие события, обусловливающие появление реакции, — нет.

Защитники свободы и достоинства допускают изменение сознания, как и вседозволенность, майевтику, взращивание и установление зависимости от вещей, поскольку оно представляет собой неэффективный способ контроля за поведением, а значит, манипулирующий может избегнуть обвинений в том, что он осуществляет такой контроль. Он освобождается и от ответственности, если дела пойдут плохо. Автономный человек по-прежнему на месте: его уважают за достижения и порицают за ошибки.

Мнимая свобода, соблюдаемая при применении всех этих мер, есть лишь скрытая форма контроля. Когда мы, казалось бы, передаем контроль самому человеку, мы, на самом деле, просто переходим от одного типа контроля к другому. Еженедельная газета, касаясь обсуждения правовых мер по контролю за абортами, утверждает, что «справедливый способ решить эту проблему заключается в том, чтобы создать условия, позволяющие индивиду, руководствуясь собственной совестью и рассудком, сделать выбор, свободный от архаичных и лицемерных понятий и правил»⁶⁵. Эта рекомендация не есть рекомендация по переходу от административного контроля к «выбору», но по переходу к иному типу контроля, такому, что ранее осуществлялся религиозными, социальными, правительственными и образовательными учреждениями. Человеку «разрешено» решать проблему самому лишь в том смысле, что он будет действовать исходя из последствий, которые по закону более не наказуемы.

Правительство вседозволенности — это правительство, которое передает контроль в другие руки. Если люди, находящиеся под его властью, ведут себя хорошо, то потому, что находятся под эффективным этическим контролем либо под контролем вещей, либо их побуждают вести себя лояльно, патриотично и законопослушно образовательные и иные учреждения. Только когда иные формы контроля доступны, тогда лучшее правительство — то, которое правит как можно меньше⁶⁶. Литература свободы ценна своей борьбой за переход к другим методам управления ровно в той степени, в которой правительство определяется властью карать, но ни в каком другом смысле она не освободила людей от государственного контроля.

Свободная экономика не означает отсутствия экономического контроля, поскольку ни одна экономика не свободна до тех пор, пока товары и деньги остаются подкреплениями поведения. Когда мы отказываемся вводить контроль над заработной платой, ценами и за добычей природных ресурсов ради того, чтобы не мешать частной инициативе, мы ставим человека под контроль стихийных экономических контингенций. И ни одна школа не может быть «свободной». Если учитель не учит, то ученики будут учиться лишь в том случае, если менее явные, но не менее эффективные воздействия будут определять их поведение. Недирективный психотерапевт может освободить пациента от влияния некоторых вредных контингенций повседневной жизни, но человек «сам найдет решение» своих проблем лишь в том случае, если к этому его побудят общественные, административные, религиозные, образовательные или иные контингенции.