По ту сторону свободы и достоинства

Мы можем начать с нескольких простых примеров. Существуют вещи, которые почти все называют хорошими. Некоторые вещи хороши на вкус, некоторые приятны на ощупь, а некоторые хорошо выглядят. Мы говорим это с той же уверенностью, с какой говорим, что они сладкие на вкус, на ощупь шероховатые и выглядят красными. Есть ли тогда какое-то физическое свойство, общее для всех хороших вещей? Практически наверняка его нет. Не существует какого-либо общего свойства даже для всех сладких, шероховатых и красных вещей. Серая поверхность кажется красной, если мы до этого смотрели на сине-зеленую; обычная бумага кажется гладкой, если мы до нее ощупывали наждачную бумагу, или шероховатой, если до нее мы ощупывали стекло; водопроводная вода кажется сладкой, если мы ели артишоки. Следовательно, какая-то часть того, что мы называем красным, или гладким, или сладким, должна быть в глазах, или в кончиках пальцев, или на языке того, кто смотрит, чувствует на ощупь или на вкус. То, что мы приписываем объекту, который называем красным, шероховатым или сладким, частично представляет собой состояние нашего тела, возникающее, как видно по нашим примерам, в результате недавней стимуляции. Но состояние тела, возникающее тогда, когда мы называем нечто хорошим, намного более важно и по другой причине.

«Хорошие» вещи выступают в качестве положительных подкрепляющих стимулов. Вкусная еда подкрепляет нас, когда мы пробуем ее на вкус. Вещи, приятные на ощупь, подкрепляют нас, когда мы ощупываем их. Вещи, хорошо выглядящие, подкрепляют нас, когда мы смотрим на них. Когда мы в просторечии говорим, что стремимся к таким вещам, мы указываем на тот тип поведения, который часто ими подкрепляется. (Вещи, которые мы называем плохими, также не имеют общего свойства. Все они являются отрицательными подкрепляющими стимулами, то есть мы получаем подкрепление, когда избегаем их или избавляемся от них.)

Когда мы говорим о том, что ценностное суждение опирается не на факт, а на то, как некто относится к этому факту, мы просто различаем собственно вещь и ее подкрепляющий эффект. Собственно вещи изучают физика и биология, обычно вне связи с их ценностью, однако подкрепляющий эффект вещей относится к области поведенческой науки, которая в той степени, в какой она изучает оперантное подкрепление, представляет собой науку о ценностях.

Вещи являются хорошими (положительно подкрепляющими) или плохими (отрицательно подкрепляющими), по-видимому, потому, что они связаны с контингенциями выживания, под влиянием которых развивался наш вид⁶⁷. Существует очевидная ценность для выживания в том, что определенная пища действует как подкрепление. Это значит, что люди быстрее учатся находить, выращивать или ловить ее. Чувствительность к отрицательному подкреплению не менее важна; те, кто получал сильное подкрепление, избежав или покинув потенциально опасные обстоятельства, наслаждались очевидными преимуществами. В результате способность подкрепляться определенным образом определенными вещами стала частью генетического наследия, именуемого человеческой природой. (Частью этого генетического наследия стало и то, что новые стимулы становятся подкреплениями через «респондентное» обусловливание; так, вид фрукта, например, становится подкрепляющим, если мы, после того как посмотрели на фрукт, откусили от него кусочек и убедились, что он приятен и на вкус⁶⁸. Возможность респондентого обусловливания не отменяет того факта, что все возможные подкрепления в конечном счете черпают свою силу из эволюционного отбора.)

Высказать ценностное суждение, назвав нечто хорошим или плохим, означает квалифицировать это нечто, исходя из его подкрепляющего эффекта. Такая квалификация, как мы увидим чуть позже, очень важна, когда подкрепляющие стимулы начинают использоваться другими людьми (когда, например, вербальные реакции «Хорошо!» или «Плохо!» начинают функционировать в качестве подкрепляющих стимулов), однако веши подкрепляли нас задолго до того, как их назвали хорошими или плохими, — и они остаются таковыми для животных, которые не называют их хорошими или плохими, а также для детей и других людей, которые не могут сделать этого. Подкрепляющий эффект — важная вещь, но его ли имеют в виду, когда говорят о том, «как люди ощущают вещи»? Не являются ли вещи подкреплением потому, что они ощущаются как хорошие или плохие?