По ту сторону свободы и достоинства

(Заметим, что между этими парами слов может быть введено разграничение. Поведение может быть названо хорошим или плохим — и этические оттенки тут не случайны — соответственно способу, которым оно обычно подкрепляется другими. Поведение обыкновенно называется правильным или неправильным в зависимости от других контингенций. Существует правильный и неправильный способ что-то делать; установленный способ вести машину скорее правилен, чем просто хорош, иной же способ скорее неправилен, чем просто плох. Похожее различение может быть введено между похвалой и порицанием, с одной стороны, и воздаянием должного и обвинением, с другой. Обычно мы хвалим или порицаем тогда, когда поведение человека служит отрицательным или положительным подкреплением для нас, безотносительно к результатам этого поведения, однако, когда мы воздаем человеку должное за его достижения или обвиняем его в неприятностях, мы указываем на достижения или неприятности и делаем акцент на том, что они несомненно являются результатами его поведения. Тем не менее мы используем слова «хорошо» и «правильно» почти как синонимы, да и, возможно, проводить различие между похвалой и воздаянием должного не всегда имеет смысл.)

Эффект подкрепления, который нельзя связать с его ценностью для выживания (эффект употребления героина, например), выглядит аномальным. Может показаться, что условные подкрепления подразумевают другой тип чувствительности, однако они являются эффективными в силу обстоятельств предыстории человека. Согласно Эрику Доддсу, греки во времена Гомера сражались, вдохновляясь рвением стремиться не к счастью, но к уважению своих соратников⁶⁹. Счастье может быть понято как результат личного подкрепления, связанного с ценностью для выживания, а уважение — как некое условное подкрепление, используемое, чтобы побудить человека действовать на благо других; однако все условные подкрепления черпают свою силу из личных подкреплений (с традиционной точки зрения можно сказать, что общественный интерес всегда основан на частных интересах) и, следовательно, из эволюционной истории видов.

То, как человек рассматривает действия на благо других, зависит от использованных подкреплений. Чувства - это побочные продукты контингенций, и они ничего не говорят о различии между публичным и личным. Мы не говорим, что простые биологические подкрепления эффективны из-за человеческого самолюбия, и мы не должны связывать поведение, направленное на благо других, с любовью к другим. Действуя на благо других, человек может переживать любовь или страх, испытывать чувство преданности или наличия обязательств, или любое иное чувство, вызванное контингенциями, ответственными за поведение. Человек не действует на благо других из-за чувства принадлежности к сообществу, как не отказывается действовать из-за чувства отчуждения. Его поведение зависит от контроля со стороны социального окружения.

Когда один человек побуждается действовать на благо другого, мы можем задать себе вопрос: будет ли результат честным и справедливым? Будет ли благо, полученное обеими сторонами, соразмерным? Когда один человек контролирует другого аверсивными методами, соразмерного распределения благ не происходит, да и положительные подкрепляющие стимулы могут использоваться таким образом, что результаты будут далеки от справедливых. В поведенческих процессах нет ничего, что гарантировало бы честное взаимодействие, поскольку поведение, производимое подкреплением, зависит от контингенций, в которых оно возникает. В экстремальном случае другие люди могут подкреплять человека в режиме, который будет стоить ему жизни. Предположим, например, что группе людей угрожает хищник (мифическое «чудовище»). Человек, обладающий необходимой силой и умениями, убивает чудовище или прогоняет его. Группа, освобожденная от угрозы, вознаграждает героя одобрением, похвалой, прославлением, любовью, празднованиями, статуями, триумфальными арками и рукой принцессы. Что-то из этого может быть непроизвольным, но тем не менее все это подкрепляет героя. А что-то может быть намеренным — таким образом, герой подкрепляется в точности для того, чтобы побудить его сражаться и против других чудовищ. Важный аспект подобных контингенций заключается в том, что чем больше угроза, тем большей становится и награда для героя, устраняющего ее. Вследствие этого герой берется за все более и более опасные задания до тех пор, пока не погибнет. Такие контингенции не обязательно носят социальный характер, они могут быть обнаружены и в других опасных занятиях, таких как скалолазание, когда преодоление опасности становится тем более подкрепляющим, чем сильнее эта опасность. (Тот факт, что этот поведенческий процесс может пойти неправильно и привести к смерти, нарушает принципы эволюционного отбора не больше, чем фототропическое поведение мотылька, имеющее значение для выживания тогда, когда ведет его к солнечному свету, но становящееся гибельным тогда, когда начинает вести его в огонь.)