По ту сторону свободы и достоинства

Так как организованные институты побуждают людей действовать «ради блага других» более эффективно, они изменяют то, что люди чувствуют при этом. Человек поддерживает правительство не потому, что лоялен, но потому, что правительство создало особые контингенции. Но мы называем его лояльным и приучаем его называть себя лояльным, а также сообщать о любых особенностях своего состояния, которые могут соответствовать чувству лояльности. Человек соблюдает религиозные предписания не потому, что благочестив; он соблюдает их из-за контингенций, создаваемых религиозными учреждениями. Мы называем его благочестивым, учим его называть себя благочестивым и сообщать о том, что соответствует его «чувству благочестия». Конфликты между разными чувствами, как, например, в классических литературных сюжетах «любовь против долга» или «патриотизм против веры», на самом деле представляют собой конфликты между контингенциями подкрепления.

По мере того, как контингенции, побуждающие человека действовать «на благо других», становятся сильнее, они оттесняют контингенции, связанные с личными подкрепляющими стимулами. И тогда им могут бросить вызов. Безусловно, в данном случае вызов — это метафора, предполагающая состязание или схватку. Действия людей в ответ на чрезмерный или противоречивый контроль можно описать более конкретно. Пример — борьба за свободу, описанная во второй главе. Человек может отказаться от государства, встав под неформальный контроль небольшой группы или, следуя примеру Генри Торо, уединившись от общества. Он может отступиться от традиционной религии, обратившись к этическим практикам какой-либо неформальной группы или став отшельником. Он может уклониться от организованного экономического контроля, перейдя к неформальному обмену товарами и услугами либо к ведению самодостаточного обособленного хозяйства. Он может отвергнуть организованное научное знание, отдав приоритет личному опыту (перейти от Wissen — знания к Verstehen — пониманию). Другая возможность — ослабить или уничтожить тех, кто навязывает свой контроль, возможно, путем создания конкурирующей системы.

Подобные шаги часто сопровождаются таким вербальным поведением, которое способствует невербальным действиям и побуждает остальных к содействию. Так, ценность и пригодность подкреплений, используемых другими людьми и организациями, можно поставить под сомнение: «Почему я должен искать восхищения или избегать осуждения со стороны ближних?», «Что мое — или любое другое — государство может на самом деле мне дать?», «Может ли церковь действительно определить, буду ли я навеки проклят или благословлен?», «Что такого восхитительного в деньгах и нужны ли мне все те вещи, которые можно на них купить?», «Почему я должен изучать именно те предметы, которые входят в учебный план колледжа?». Короче говоря: «Почему я должен действовать “во благо других”?»

Когда в результате таких действий получается обойти или разрушить контроль со стороны других, остаются только личные подкрепления. Индивид начинает искать немедленного удовлетворения, возможно, в сексе и в наркотиках. Если он не должен прилагать много усилий для того, чтобы найти еду, кров и безопасность, то его поведенческая активность будет ничтожна. Описывая состояние такого индивида, говорят, что он страдает от отсутствия ценностей. Как указывал Маслоу, состояние отсутствия ценностей «описывается по-разному: как аномия, аморальность, ангедония, неприкаянность, пустота, безнадежность, отсутствие того, во что можно верить или чему можно себя посвятить». Кажется, что эти слова имеют отношение к чувствам или состояниям сознания, однако в действительности они относятся к недостатку эффективных подкреплений. Аномия и аморальность имеют отношение к отсутствию искусственных подкреплений, побуждающих людей повиноваться правилам. Ангедония, неприкаянность, пустота и безнадежность указывают на полное отсутствие подкреплений. «То, во что можно верить или чему можно себя посвятить», следует искать среди искусственных контингенций, побуждающих людей действовать «ради блага других».

Различие между чувствами и контингенциями становится особенно важным, когда дело касается практических действий. Если индивид действительно страдает от некоторого внутреннего состояния, называемого отсутствием ценностей, то решить эту проблему мы можем только изменив его состояние, например, «возродив моральную силу», «пробудив моральную энергию» или «укрепив моральную устойчивость или приверженность духовным ценностям». Но на самом деле следует изменить контингенции, и неважно, возлагаем ли мы на них ответственность за дефектное поведение или за те чувства, которые его якобы объясняют.