По ту сторону свободы и достоинства

Когда сильные подкрепляющие стимулы больше не действуют, более слабые занимают их место. Сексуальное подкрепление пережило наступление изобилия и благоденствия, потому что оно теснее связано с выживанием вида, а не индивида, и получение сексуального подкрепления — не то занятие, которое можно перепоручить другим. По этой причине сексуальное поведение занимает видное место в праздном времяпрепровождении. Подкрепления, которые будут оставаться эффективными, можно изобрести или найти: это пища, которая продолжает подкреплять даже того, кто не голоден; наркотики, такие как алкоголь, марихуана или героин, которые подкрепляют по неприемлемым причинам; или массаж. Любой слабый подкрепляющий стимул становится действенным при правильном режиме, и режим с вариативным соотношением, который можно встретить в каждом игорном доме, вступает в свои права в периоды безделья. Этот же режим объясняет пристрастие к охоте, рыбалке или коллекционированию, когда пойманное или собранное не имеет большого значения. В играх и спорте контингенции специально разработаны так, чтобы придать несущественным событиям большое значение. Также во время безделья люди превращаются в зрителей, наблюдающих за серьезным поведением других на древнеримских аренах или современных футбольных матчах, в театре или кино; или они слушают или читают сообщения о серьезном поведении других людей, примером чего служат сплетни и художественная литература. Мало что из этого поведения способствует выживанию личности или выживанию культуры.

Долгое время досуг связывался с продуктивностью в изобразительном искусстве, литературе и науке. Нужно иметь свободное время для того, чтобы ими заниматься, и только достаточно богатое общество может их поддерживать в течение долгого времени. Но наличие свободного времени само по себе не ведет к развитию искусства, литературы или науки. Необходимы особые культурные условия. Поэтому люди, заинтересованные в выживании своих культур, должны приглядеться к контингенциям, которые продолжают действовать тогда, когда ослабевает действие контингенций, крайне необходимых в повседневной жизни.

Часто утверждается, что общество изобилия может позволить себе безделье, но мы не можем быть в этом уверены. Тот, кто тяжело работает, легко путает состояние праздности с подкреплением, отчасти потому, что оно часто сопутствует подкреплению, и со счастьем, подобно тому, как свобода долгое время ассоциировалась с тем, чтобы поступать так, как вздумается. Но все же фактическое влияние свободного времени на поведение человека может угрожать выживанию культуры. Нельзя игнорировать колоссальный потенциал влияния тех, кому нечем заняться. Они могут создавать и разрушать, сохранять и потреблять. Они могут достичь пределов своих возможностей или превратиться в машины. Они могут способствовать развитию своей культуры, если та дает им сильное подкрепление, а могут бросить ее, если жизнь скучна. Они могут быть как готовы, так и не готовы к тому, чтобы результативно действовать, когда досуг закончится.

Свободное времяпрепровождение — один из серьезнейших вызовов для тех, кто заботится о выживании культуры, потому что любая попытка контролировать то, чем занят человек, когда он ничего не обязан делать, с большой вероятностью будет встречена в штыки как недопустимое вмешательство. Жизнь, свобода и стремление к счастью — фундаментальные права. Но это права отдельного человека, и они были провозглашены в то время, когда литература свободы и достоинства стремилась возвеличить личность. Они лишь незначительно связаны с выживанием культуры.

Проектировщик культуры — это не тот, кто всюду сует свой нос и лезет в чужие дела. Он не вмешивается в естественный ход событий с тем, чтобы нарушить его, он — его часть. Может казаться, что генетик, изменяющий свойства вида при помощи селекции или генной инженерии, вмешивается в биологическую эволюцию, но он делает это лишь потому, что его вид достиг той стадии, на которой смог создать генетику и культуру, побуждающую своих членов учитывать будущее своего вида.

Те, кого культура побудила заботиться о ее выживании посредством проектирования, должны принять тот факт, что они изменяют условия, в которых живут люди, и, следовательно, вовлечены в контроль человеческого поведения. Хорошее правительство контролирует поведение человека не меньше, чем плохое; хорошие условия стимулирования труда — не меньше, чем эксплуатация; хорошее обучение — не меньше, чем грубая муштра. Мы ничего не выиграем, используя более мягкие формы. Если нам довольно простого «влияния» на людей, то мы недалеко уйдем от первоначального значения этого слова — «бесплотная жидкость, якобы истекающая от звезд и влияющая на поступки людей»¹¹⁰.