По ту сторону свободы и достоинства

Третий пример, уже из области «когнитивной» деятельности, -внимание. Человек реагирует только на малую часть воздействующих на него стимулов. Традиционная точка зрения заключается в том, что он сам определяет, какие стимулы должны быть действенными, «обращая на них внимание». Утверждается, что некий внутренний привратник позволяет некоторым стимулам попасть внутрь, а остальным — нет. Неожиданный или сильный стимул может прорваться и «привлечь» внимание, но, кажется, в остальных случаях все контролирует сам человек. Анализ средовых условий изменяет это отношение на прямо противоположное. Стимулы, которые «добиваются внимания», делают это, поскольку в ходе эволюционной истории вида или личной истории индивида они оказались связанными с важными, например, опасными, вещами. Менее сильные стимулы привлекают внимание лишь постольку, поскольку они включены в контингенции подкрепления. Мы можем создать контингенции, которые гарантируют, что организм — даже такой «простой» организм, как голубь — будет уделять внимание одному объекту, а не другому, или одному свойству объекта, например, его цвету, а не другому, например, его форме. Внутренний привратник заменяется контингенциями, действующими на организм и отбирающими стимулы, на которые он реагирует.

Согласно традиционной точке зрения человек воспринимает мир вокруг себя и воздействует на него для того, чтобы познать его. В известном смысле, он «тянется» к нему и «овладевает им». Он «принимает» его и «обладает» им. Он «познает» его в библейском смысле, в том самом, в котором мужчина познает женщину. Доказывалось даже, что мир не существовал бы, если бы его никто не воспринимал. В средовом анализе все совершенно иначе. Безусловно, если бы не было мира, который можно воспринимать, не было бы и восприятия, но существующий мир не воспринимался бы, если бы для этого не было подходящих контингенций. Мы говорим, что младенец воспринимает лицо своей матери и узнает его. Наше доказательство заключается в том, что ребенок реагирует на лицо своей матери одним образом, и иным — на другие лица или другие вещи. Он делает различие между ними не посредством психического акта восприятия, а в силу предшествующих контингенций. Некоторые из них могут быть контингенциями выживания. Физические свойства вида являются теми наиболее устойчивыми частями среды, в которой вид эволюционирует. (Именно поэтому этологи отводят такое видное место ухаживанию, сексу и отношениям между родителями и потомками.) В течение как эволюции вида, так и жизни ребенка лицо и мимика человеческой матери оказались связанными с безопасностью, теплом, пищей и другими важными вещами.

Мы учимся воспринимать в том смысле, что мы учимся реагировать на вещи особым образом из-за контингенций, частью которых они являются. Например, мы можем воспринимать солнце просто потому, что оно является чрезвычайно сильным стимулом, но в ходе эволюции вида оно оставалось постоянной частью среды, и по отношению к нему контингенции выживания могли отобрать более специфическое поведение (как это произошло у многих других видов). Солнце также фигурирует во многих современных контингенциях подкрепления: мы выходим на солнце или уходим в тень в зависимости от температуры; мы ждем, когда солнце встанет или сядет, чтобы предпринять какие-то практические действия; мы разговариваем о Солнце и его воздействии; наконец, мы изучаем Солнце при помощи научных инструментов и методов. Наше восприятие Солнца зависит от того, что мы делаем по отношению к нему. Что бы мы ни делали и, следовательно, как бы мы его ни воспринимали, фактом остается то, что именно среда воздействует на воспринимающего человека, а не воспринимающий человек — на среду.

Восприятие и познание, возникающие из вербальных контингенций, являются еще более очевидными продуктами среды. Мы реагируем на объект множеством практических способов из-за его цвета: например, мы выбираем и едим красные, а не зеленые яблоки определенного сорта. Понятно, что мы можем «видеть разницу» между красным и зеленым, но когда мы говорим, что это яблоко красное, а то — зеленое, в наше утверждение вовлечено нечто большее. Заманчиво сказать, что познание — это когнитивный процесс, совершенно не связанный с действием, но контингенции позволяют провести более полезное различие. Когда кто-нибудь спрашивает о цвете объекта, который он не может видеть, и мы говорим, что он красный, мы более ничего не делаем с этим объектом. Лишь человек, который задал вопрос и услышал наш ответ, предпринимает практические действия, зависящие от цвета. Только под действием вербальных контингенций говорящий может реагировать на отдельное свойство, на которое нельзя отреагировать невербально. Реакция на отдельное свойство объекта, не сопровождаемая любой другой реакцией на сам объект, называется абстрактной. Абстрактное мышление - это продукт среды особого рода, а не когнитивных способностей.