Поэты пражского «Скита»

Был твой предок монголом раскосым,
он к холодным равнинам прирос, —
у боярышни желтые косы, —
будет тестем великоросс.
Разве можно запомнить приметы
всех кровей, все твои племена?!
Пусть глаза твои синего цвета.
Но темна твоя кожа, темна.
И поляки, и немцы, и греки
забредали в устойчивый род.
Замерзали и таяли реки,
ты любил голубой ледоход.
И на лучшем славянском наречьи
признавался ты в первой любви,
был метелями путь твой помечен
в перемешанной темной крови.
Те сугробы, тот северный город
называл ты коротким — свое…
По плечу тебе было и впору
горделивое это житье.
И теперь, уживаясь с чужими,
как медали — седой ветеран,
ты хранишь свое русское имя
под личиною — эмигрант…

«Меч». 15.IV.1939

Владимир МАНСВЕТОВ *

ДУША

Ты медленно подходишь к изголовью,
в твоих глазах уверенность и грусть.
Ты освящаешь мукой и любовью
слова, заученные наизусть.

Суля невероятную разлуку,

твой голос убедителен и прост,
когда ты странно поднимаешь руку,
касаясь ею самых дальних звезд.

Пусть медлишь ты, полузакрыв ресницы,

настанет час, расправивши крыло,
душа легко от тела отделится,
и станет жалко, пусто и светло.

«Неделя Týden». 17. V.1930. № 59

ЛЕТО

          Солнце в комнате, и запах скуки,
тянет гарью солнечной из кухни.
И трясутся сморщенные руки
страшной и пронзительной старухи.

          Сквозь окно веселый переулок

смотрит суетливыми глазами,
как, откинувшись на спинку стула,
девочка следит за облаками:

          высоко над сонным небосклоном

пролетают крыльями большими.
Возле стула четко и влюбленно
заводная кукла пляшет шимми.

          Желтой розой солнце зацветает

на ладони розовой и пухлой. —
Девочка смеется и не знает,
ангелом ей сделаться иль куклой.

          На прохладном тающем закате

перед чашкой с золотистым чаем
будет думать о красивом платье
и об этом непонятном рае.

          Ночью ей приснится много кукол

и большие ангельские крылья.
А к старухе ночью выйдет скука,
прорастая сыпкой дряхлой пылью.

          И опять, склоняясь к изголовью,

ей покажет в скомканном конверте,
кажется, написанное кровью —
Божие свидетельство о смерти.

Октябрь 1930 «Новь». 1930. Октябрь

ВИДЕНЬЕ ПЕРВОЕ

А. Вурму