Или напоследок в этот мигсклоны и дома, мосты, обломкирухнувших небес у самой кромкизримого испрошенный возник,чья судьба — закат в своей глубиннойбедности виновной, хоть безвинной,небольшой трагический мирок,чтобы не попала в эту ранусвойственная вечером туманукапля синевы на срокночи; вечер с ней теряет связь,все еще овеянный вуалью,далью длящейся, светясь.Арки и ворота, воздух тесный,облаков полет совместный,к бледным никнущий домам,а уже над ними полновесныйсумрак с лунным светом пополам,луч случайный или где-то тамархангел обнажил свой меч небесный.
Римская Кампанья
Город вечную хранит загадку:термы — сны его без перемены;путь ведет могильный в лихорадку,окна смотрят, вделанные в стены,злобным взглядом провожая путь;он от взгляда рад бы ускользнуть,вправо, влево пробующий вечность,заклинать пытаясь бесконечность;он стремится в небо, как в полет,будто бы без окон там опора,лишь подмигивает акведукам,осознав, что вопреки разлукампустота небесного просторапустоту пути переживет.
Песнь о море
Капри. Пиккола Марина
Веянье волн морскихстарше ночной темноты,бессонница для других,чьи выветрились черты,а ветер еще не стих,только преодолелвеянье волн морских,когда пределсредь горных первопород,где льнет к пластамдальний простор-оплот,и выше за годом годсмоковница там,где лунный свет с высот.
Езда ночью
Санкт-Петербург
В час, когда в ночи на резвых, гладкихвороных орловских рысакахв череде часов тревожно краткихс канделябрами при облаках,чающих рассветной синевы,мы, как облака, летели тоже,и когда был дар дворцов дорожес набережными Невы,и заметить было невозможно,где земля, где небеса, где свет,и, казалось, видимое ложно,даже Летний сад в броженьи лет,предоставлен каменным фигурам,так что мы тогда в пейзаже хмуром,бешеным захвачены аллюром,убедились: больше нетгорода, признавшегося вдруг:не было его, и недосугбыть ему; веками бред бредет,брезжущий среди могильных плит,мысль свою извечную, больную,неизменно ту же, не инуюмыслить не обязанный: гранит,в мозг пустой давно запавший гнет,так небытие свое таит.