Читаем Поздняя осень в Венеции полностью

Поздняя осень в Венеции

Не верилось обветренной заре,что липам обожженным незнакомадымящаяся пустошь вместо дома,но тем вольготней было детворев беспечной непоседливой игресредь угольков шуметь, скакать и мчаться,но сразу тихо стало во дворе,когда увидели там домочадца;раздвоенным суком искал упорнов золе корыта, плошки и котлы,находкам радовался непритворно,как будто те же видел он углы,и, отступить не смея ни на шаг,стоял средь будущего пустыря,как во дворце заморского царя,уже нездешний здесь, уже чужак.

Группа
Париж

Как для букета некто рвет цветы,так Случай сочетает чьи-то лица,сближает их так, чтобы им не слиться,в двух дальних ищет ближние черты,тасует, освежив их, так и сяк,собаку выметает, как сорняк,и низших он, как сквозь листву и ветки,влечет вперед, где лучшие так редки,свивает многих линиями лент,и снова сочетанья нет как нет,но только возвращается момент,и плетеница на ковре другая,где, мускулы всем телом напрягая,от остальных не отлетит атлет.

Заклинание змеи

Когда на тыкве-флейте заклинательсвистит, чаруя, манит, вызвав звук,торгаш базарный или покупатель,заслушавшись, порой вступает в кругсобравшихся, завороженный дудкой,которая велит, велит, велит,пока упругий гад пружиной жуткойсвоих извивов не зашевелит,и, прянув, сотрясает он корзину,страшит, шуршит в певучей ворожбе;так впрыскивает на глазах чужбинуиндиец вкрадчивый тебе,где ты умрешь, где нестерпимым зноемиссечено лицо, где воздух пряни кажется дурманящим настоемтебе, потомку северян.И не найти магической охраныот солнца, чьи лучи кусают злей,когда вокруг злорадствуют лианысверкающих от яда змей.

Черная кошка

Призрак не чета беззвучной персти.Глянешь на него, и слышен звук,но твой взгляд от этой черной шерстимечется и пропадает вдруг.Так о стены бьется бесноватый,где обивка воплям вопреки,в черном сохраняя мягкость ваты,исступленные глушит броски.Наши взгляды ловит осторожно,их таит в молчаньи беспощадном,терпеливо копит понемножку;вздрагивая, спит она тревожно,но, не открывая глаз, покане взорвутся, ширясь до отказа,чтоб ты мог свой взгляд увидеть в жадномянтаре круглящегося глаза,бывший взгляд, как вымершую мошку,различая в глубине зрачка.