Поздняя осень в Венеции

Здесь цельно все и потому бесцельно
за монастырской бывшею стеной;
от жизни здесь привыкли жить отдельно,
и перерыв здесь длится затяжной.

Заранее истек здесь каждый час,

и движутся все теми же шагами
в саду все в том же, теми же кругами
охотно, как ходили в первый раз.

А кое-кто возделывает грядки,

смиренно на колени встав,
не ради ли весенних нежных трав,
похожих на девичьи прядки,

которые ласкаешь лишь тайком,

в испуге избегая розы красной,
чья красота становится опасной,
поскольку в душах каждым лепестком

ведется неусыпная разведка,

смертельный подготавливая взлет,
но, как хорошая соседка,
трава своих не выдает.

Сумасшедшие

Их рассудок без перегородок,
но для нас туда закрыта дверь;
их часы не выдают находок
и нечаянных потерь.

Ночью хорошо, хотя тревожно,

вдруг бывает у окна;
руки гладят сумрак осторожно,
и опять молиться сердцу можно:
успокоившемуся видна

четырехугольная ограда,

и в тенях отчетливей ночных
рост неисчезающего сада,
отсвет брезжущий миров иных.

Из жизни святого

Невыносимый страх он испытал,
в подобном страхе близится кончина,
но сердце он воспитывал, как сына,
который только что был мал.

Изведал много безымянных бед;

прошла душа сквозь множество каморок,
в которые не проникает свет,
и, наконец, превозмогая морок,

лежала с Господом и Женихом,

и все-таки, заброшенная снова,
томилась в одиночестве таком,
что, не жалея, не желала слова.

Бывал он, впрочем, счастлив, как и встарь,

хоть нежностью мог утешаться реже,
и он ложился на руки к себе же,
как вся легла бы загнанная тварь.

Нищие

Ты в толпе посторонний,
нищие — торгаши;
своих пустоту ладоней
продают за гроши.

Увидеть может приезжий:

гниет у каждого рот;
язвой зияя свежей,
жрет проказа народ.

Глаза в толпе растерзали

чужое лицо в клочки,
и, что бы им ни сказали,
в ответ будут лишь плевки.

Чужая семья

Как сразу пыль является с утра,
неведомо откуда, хоть бесцветна
она была, но вот уже заметна
в своем углу, безжизненно сера,

так неизвестно из чего они

перед тобою вдруг образовались,
на улице сырой нарисовались,
подобие непризнанной родни,

в твоем нуждаясь или не в твоем

участии? Который год подряд
ты слышишь эти плачущие звуки?
Руки твоей коснуться не хотят,
хотя к тебе протягивают руки.
Но кто же нужен этим четырем?

Обмывание мертвого