Читаем Поздняя осень в Венеции полностью

Поздняя осень в Венеции

Вешали тогда на месте лобном,где толпу наемники теснили,а потом повешенных дразнили,изощряясь в зубоскальстве злобном,и троих распяли кое-как,чтобы не усердствовать в натуге,и не отличаясь от зевак,время коротали на досуге,и один прожженный был охальник,рявкнувший: «Вот тот, кричал он там!» —«Кто?» — спросил его с коня начальник.Илию зовут, он слышал сам,знавший, как живое тело хрупко,и нашел потеху душегуб;вместо освежающего кубкауксусом пропитанная губкажаждущих коснулась губ.Вдруг и впрямь придет Илья-пророк,стража, любопытствуя, гадала,но вдали Мария зарыдала,и Распятый, вскрикнув, изнемог.

Воскресший

Запретить не мог Он до концаей любить Его до неуменьяскрыть любовь, достойную запрета;у креста поникла, в скорбь одета,и любовь, которой ждут сердца,даровала ей свои каменья.Плача, шла помазать миром тело,протянула влажную ладонь,но уже воскрес Он, как хотелосердце в ней, но Он сказал: Не тронь,чтобы, глубь ее любви лелея,Он, прошедший в смерти через тьму,обойтись помог ей без елея,без прикосновения к Нему,и создаст Он для нее оплоты,чтобы в бурях будущих цела,не клонясь к Любимому, высотыголоса Его переросла.

Magnificat

По склону, высоту превозмогая,шла с благодатной тягостью туда,где встретила ее жена другая,подобной тягостью горда,постигшая, что в них обеих схоже;и, прежде чем с дороги отдохнуть,сказала та, которая моложе:ты, милая, теперь со мною суть,и с нею не всегда ли я пребуду?Богатым пусть сияет суета,искал Он предназначенную чудуи уподобил женщину сосуду,в который вечность щедро налита.Так, смилостивившись над Своей рабою,Бог возвещает звездам торжество.Моя душа! Когда Господь с тобою,и ты прославь Его!

Адам

Он стоит на крутизне собораблиз окна, зовущегося розой,ужасается перед угрозойпрославленья; рост — его опора,возвышающаяся над тем,чем земля впоследствии владела,побудив его, как земледела,сотворенный для него эдемнавсегда покинуть ради пашени приворожить охотой нежнойновь, хотя Господень гнев был страшени ему опала угрожала;был готов он к смерти неизбежной,но хотел, чтобы она рожала.

Ева

Мешкает на крутизне собораблиз окна, зовущегося розой,обвиненная безвинно позойс яблоком, украдкою укорасторонясь, когда зачат наш родею был вне вечностей, вне кругавремени, и шла не без испугапо земле она, как юный год.Ах, но как хотелось ей сперватам помедлить, где первооснова,где в ладу друг с другом существа,но за мужем шла, пока жива,смерть принять заранее готова,Бога вдалеке узнав едва.