Читаем Поздняя осень в Венеции полностью

Поздняя осень в Венеции

Под турецкими липами, над пыльным газономколеблют свои насесты вздохом или же стоном,ара томятся по далеким родимым зонам,где жизнь порождается невидимым, но все тем же лоном.Прихорашиваются как будто для парадав зелени деловитой неуютного сада;клювы у них на вид из яшмы или из жада,а серый корм для них что-то вроде яда.Тусклому голубю уступают без дракисвои объедки. Тоже нашелся любитель!Над полупустыми корытцами делают знаки,насмешливо осматривая свою обитель.Темные язычки на любые готовы враки.Кольца на лапах. Лишь бы нашелся зритель!

Парки

I. «Высятся неудержимо парки…»

Высятся неудержимо парки,чья природа мягкая — распад,вместе с небесами, как подарки,выстояв среди утрат,суживаясь, ширясь в неизменномцарстве стриженых кустов и трав,лишь в своем размахе суверенномсохраняя свой устав,так что не без прибыли они,в царственном величии любезны,строги, снисходительны, помпезныв пурпуре, как в собственной тени.

II. «Где в сумраке аллеи…»

Где в сумраке аллеислышнее каждый шаг,где тишина целее,там завлекает знакв тень, где аллея ширедля каменной семьии чаша, и четыреиз камня там скамьи;за веками век в моменте,как за чертой черта;на каждом постаментевсего лишь пустота;сопутствующий шагуглубокий вздох или всхлип;серебристую влагутемный роняет сгиб;избрав себя, переча,когда тебя в тишинекамням уподобит встречас камнями наедине.

III. «Секретничать приходится с прудами…»

Секретничать приходится с прудами:был вынесен монарху приговор,но делать вид они должны годами,как будто может мимо монсеньорпройти, пока смягчить пруды хотятгнев короля, души его движенья,и, мрамором притягивая взгляд,коврами расстилают отраженьябылого; каждое из них — покров,где зелено, где розы в серебре,где синева, знакомая заре,король и дама, словно при дворе:ковер с каймой волнистой из цветов.

IV. «И природа просветленным фоном…»

И природа просветленным фономисправляет смутную игру,королевским присягнув законам,верная зеленому ковру,сну, преувеличенному в мощизелени, набухшей на корню,чтобы вечер предпочел и рощибывший живописец авеню,запечатлевающий неврозы,чтобы насладиться ясным лоскоми улыбкой, вспыхнувшей на миг,чтоб сначала в образе неброскомдля природы меньший свет возники на острове любви, где розы,вырос тот, кто более велик.