Читаем Поздняя осень в Венеции полностью

Поздняя осень в Венеции

Так она стояла у атласныхнераздвинутых драприв чаяньи обманчивых, но властныхчувств от сумрачной зари,возвещавшей, что девичьи годыминули, отдав надеждам дань,и прическа цитаделью модывысится, и гнетом несвободырюши метят складчатую ткань,предлагая вкрадчивые далироковых, заманчивых минут,чтобы им романы уступалив предвкушении сердечных смут,чтобы, как на ветреной прогулке,пережить невозвратимый миг,запах затаить навек в шкатулке,а потом заглядывать в дневник,чтобы скрытный опыт был продленгрезою, в неведомое ведшей,чтоб, завещан розою отцветшей,лепесток вселился в медальон,вздох продолжив тайный в свой черед,и в окне в пылу первоначальномпалец при колечке обручальномделал знак на месяцы вперед.

Дама перед зеркалом

Как рецепт снотворного винаснадобья смешать велит сначала,в зеркале улыбку примешалак жестам и чертам своим она,чтобы удалось раствор извлечьиз глубин прозрачных, где потокомволосы струятся ненароком,и соскальзывает платье с плечв зеркале; ей только бы глотнутьпрелести, которой бы влюбленныйопьянился; ей же лишь кивнутьостается горничной и знакомуказать на шкаф, запечатленныйв зеркале, где свечи вместе с мраком.

Престарелая дама

Подруги ее давно поседели,но в будущем видят свои оплоты;разумные люди стремятся к цели,у них свои планы, свои заботыо том, когда, почему и как;«я полагаю» — их вечное слово;она же из-под чепца кружевногосмотрит, как попадают впросак,частенько рады тщетным находкам;устало трогает подбородкомбелый коралл, и пример красоткамвпрок: сочетанье шали и лба.Только порою два мгновенныхвзора с улыбкою, два надменных,извлечены, как два драгоценныхкамня из тех, других, сокровенныхв ларце: наследство или судьба.

Ложе

Думают, что скорбь смиряют в личном,внутренне усвоив этот гнет, —но театр не в чувстве ли первичном?Занавес откинь, и предстаетхор ночей, поющий песнь судьбе,и минута счастья и печали,хоть они вдвоем уже лежали,рвет в слезах одежды на себе,мучаясь из-за другой минуты,так как и она не утолилажажды и отчаянье продлила.Больше нет опоры, кроме смуты,так как лишь ценой потерьнайденное некогда в любимомвсе еще грозит в неумолимом,как скрывающийся в дебрях зверь.