Приключения Пиноккио

То-то изумились рыбы! В надежде, что в воду попало что-то съедобное, они подплывали к учебникам целыми стаями. Но, пожевав страничку-другую, рыбы выплёвывали бумагу и кривились, словно говоря: «Мы привыкли к пище повкуснее!»

Битва была в самом разгаре, когда из воды показался большой краб. Он медленно выполз на берег и просипел хриплым голосом:

— Прекратите, вы, маленькие негодяи! Эти драки между мальчишками всегда плохо кончаются! Непременно стрясётся какая-нибудь беда!

Бедный краб! Он бы ещё ветру проповедовал! Даже Пиноккио, этот негодник, обернулся и грубо оборвал его:

— Придержи язык, старый зануда, что ты тут хрипишь! Лучше подлечи горло, пожуй таблетки.

В этот момент мальчишки, у которых своих книг уже не осталось, заметили сумку Пиноккио, валявшуюся на земле, и немедленно завладели ею.

Одна из книг была тяжёлой, в твёрдом переплёте из картона. Называлась она «Курс арифметики». Каких она была размеров, вообразите сами!

Один из мальчишек схватил книгу, прицелился получше и швырнул учебник со всей силой прямо в голову Пиноккио. Но вместо того, чтобы попасть в деревянную куклу, книга угодила в голову его же приятеля, который побелел как полотно, вскрикнул: «Ох, мама, помоги мне! Я умираю!» — и рухнул на песок. Решив, что их товарищ сражён замертво, перепуганные мальчишки кинулись наутёк. Минуты не прошло, как их и след простыл.

А Пиноккио остался. Хоть сам он и был едва живой от страха и испуга, он смочил песок морской водой и начал тереть виски своего несчастного одноклассника. При этом он горько плакал и звал его:

— Эудженио! Бедный мой Эудженио! Открой глаза, посмотри на меня! Почему ты не отвечаешь? Это сделал не я! Это не я тебя! Открой глаза, Эудженио! Если ты так и будешь лежать с закрытыми глазами, я тоже умру! Как я теперь покажусь домой? Как наберусь смелости вернуться?

О, если бы только я отправился сегодня в школу! И зачем я послушался приятелей? Всё из-за них! И учитель мне говорил, и матушка повторяла: «Берегись плохих товарищей!» А я всё упрямился, своенравный дурень! Они говорили, а я всё делал по-своему! Вот теперь и расплачиваюсь. С тех пор как я родился, я и четверти часа счастлив не был из-за собственного характера. Что же со мною будет?

Пиноккио плакал, бил себя кулаками по голове и звал бедного Эудженио. Вдруг он услышал шаги у себя за спиной.

Пиноккио обернулся и увидел двух полицейских.

— Что это ты здесь делаешь? — спросили они деревянного человечка.

— Помогаю своему школьному товарищу.

— Он что, ранен?

— Кажется, да.

— И правда ранен, — проговорил один из полицейских, наклоняясь к Эудженио и внимательно глядя на него. — Мальчика ударили в висок. Кто это сделал?

— Это не я, — заикаясь, пролепетал Пиноккио.

— Если не ты, тогда кто?

— Не я, — повторил перепуганный Пиноккио.

— А чем его ранили?

— Этой книгой. — Пиноккио поднял «Курс арифметики» и протянул учебник полицейскому.

— И чья это книга?

— Моя.

— Так, всё ясно. Сейчас же вставай и следуй за нами.

— Но я...

— Следуй за нами!

— Но я невиновен!

— Следуй за нами!

Прежде чем уйти, полицейские подозвали рыбаков, проплывавших мимо на лодке, и сказали им:

— Оставляем этого раненого мальчика на ваше попечение. Отнесите его домой и позаботьтесь о нём. Завтра мы придём за ним. Надеемся, ему будет лучше.

Затем они развернулись к Пиноккио, встали по обе стороны от него и скомандовали:

— Вперёд! Да пошевеливайся, не то хуже будет!

Не дожидаясь повторного приказа, Пиноккио зашагал по направлению к деревне. Бедняга, он с трудом соображал, что происходит. Ему казалось, будто это кошмарный сон! Пиноккио был едва жив от страха. В глазах двоилось, ноги дрожали, язык присох к нёбу, и он не мог произнести ни слова. И в этом смятении одна мысль терзала его сильнее всего: ему придётся пройти мимо окна доброй Феи под полицейским конвоем! Лучше бы он умер!

Они уже приблизились к деревне, когда порыв ветра сорвал колпак с головы Пиноккио и отнёс его в сторону шагов на десять.

— Можно я поймаю свой колпак? — вежливо обратился Пиноккио к полицейским.

— Ну давай. Только поживее!

Пиноккио бросился вперёд, схватил свой колпак, но вместо того, чтобы надеть его на голову, зажал в зубах и со всех ног припустил к берегу моря.

Полицейские поняли, что им самим догнать его вряд ли удастся, пустили вдогонку за Пиноккио крупного мастифа, который брал призы на всех собачьих бегах. С какой бы скоростью ни мчался Пиноккио, мастиф бежал быстрее. Люди бросались к окнам и выбегали из домов, чтобы увидеть финал этой отчаянной гонки. Но удовлетворить своё любопытство им не довелось: Пиноккио и собака подняли на бегу такие клубы пыли, что уже через несколько минут их нельзя было разглядеть.

ГЛАВА 28 Пиноккио рискует быть изжаренным на сковороде, как рыба

Был в этой неистовой гонке момент — ужасный момент, — когда Пиноккио решил, что всё кончено, ибо Алидоро (так звали мастифа) едва не схватил его.

Пса и деревянного человечка отделяли друг от друга считаные сантиметры; Пиноккио не только слышал тяжёлое дыхание грозного мастифа, но и ощущал жар его пасти.