Приключения Пиноккио

Пиноккио не пришлось предлагать дважды. Он взял мешок, прорезал в нём отверстия — одно сверху и два по бокам, — и напялил его, как рубашку. В этом незатейливом наряде он и отправился в деревню.

Чем ближе подходил Пиноккио к дому, тем больше ему делалось не по себе. Он невольно замедлял шаги и думал: «Как я посмотрю в глаза моей дорогой Фее? Что она скажет, когда меня увидит? Простит ли она меня во второй раз? Нет, боюсь, не простит! И сомневаться нечего! Так мне и надо! Вечно обещаю исправиться и никогда не держу слово!»

К тому времени как Пиноккио добрался до деревни, настала ночь. Разразилась гроза, дождь лил как из ведра, и Пиноккио сломя голову бросился к дому Феи.

У самого порога мужество покинуло его, и, вместо того чтобы постучать, он отбежал шагов на двадцать. Потом снова вернулся, но никак не мог собраться с духом. И вот уже в третий раз подошёл он к дому, а постучать по-прежнему не отваживался. На четвёртый раз Пиноккио всё-таки взялся за дверной молоток и, весь дрожа, несмело ударил.

Ждал он долго. Прошло целых полчаса, прежде чем окно верхнего этажа отворилось — а дом был четырёхэтажный — и оттуда выглянула улитка, державшая над головой зажжённую свечу.

Она спросила:

— Кто это стучится в такое позднее время?

— Фея дома? — крикнул Пиноккио.

— Фея спит, и её не велено будить. Кто вы такой?

— Это я!

— Кто такой «я»?

— Пиноккио!

— А кто такой Пиноккио?

— Деревянный человечек, который живёт в доме Феи.

— А, понимаю, — сказала улитка. — Подожди. Сейчас спущусь и открою дверь.

— Только, ради бога, поторопитесь, а то я умираю от холода.

— Мальчик мой, я улитка, а улитки никогда не торопятся.

Прошёл час, другой, а дверь так и не открывалась. Пиноккио, насквозь промокший, трясущийся от холода, собрался с духом и постучал ещё раз, теперь уже громче.

На этот раз отворилось окно третьего этажа, и появилась та же самая улитка.

— Прекрасная улиточка! — завопил Пиноккио. — Я жду уже два часа! А два часа в такое ненастье кажутся дольше двух лет! Умоляю, поторопитесь!

— Мой мальчик! — последовал невозмутимый ответ. — Я улитка, а улитки никогда не торопятся.

И окно снова закрылось.

Вскоре пробило полночь, затем час, два, а дверь так и не отворялась.

В конце концов терпение Пиноккио лопнуло, он в ярости схватился за молоток, готовый поднять такой грохот, чтобы переполошился весь дом. Но железный молоток внезапно превратился в угря, выскользнул из его рук и уплыл с потоком воды, несущимся по улице.

— Ах так! — заорал взбешённый Пиноккио. — Ладно, не хотите молотком, так я ногами буду колотить что есть силы!

И со всего маху наподдал ногой по двери. Удар оказался настолько мощным, что нога проломила доску, да так и застряла в ней. И тщетно пытался Пиноккио выдернуть её: нога засела в дереве, точно вбитый гвоздь.

Бедный Пиноккио! Пришлось ему простоять остаток ночи на одной ноге.

Наконец на рассвете дверь отворилась. Маленькая улитка торопилась так, что преодолела четыре этажа всего за девять часов.

— С чего это ты засунул ногу в дверь? — удивилась она.

— Это получилось случайно.

Улиточка, дорогая, пожалуйста, избавь меня от этой муки.

— Мальчик мой, это под силу плотнику, но я-то не плотник!

— Так попроси Фею!

— Фея спит, и её нельзя будить.

— Что же, мне теперь весь день стоять на одной ноге?!

— Чтобы не скучать, можешь посчитать муравьёв на улице.

— Хотя бы принеси мне поесть, я ужасно проголодался.

— Мигом, — ответила улитка.

Через три с половиной часа она вернулась к Пиноккио с серебряным подносом на голове. На подносе лежала буханка хлеба, жареный цыплёнок и четыре спелых абрикоса.

— Вот, Фея прислала тебе завтрак, — объявила улитка.

При виде этих лакомств Пиноккио тотчас воспрянул духом. Но стоило ему приняться за трапезу, как он, к отвращению своему, обнаружил, что хлеб сделан из гипса, цыплёнок из папье-маше, а абрикосы вообще оказались раскрашенными камнями!

Пиноккио чуть не заплакал. В отчаянии он хотел отшвырнуть прочь поднос, но то ли от огорчения, то ли от изнеможения вдруг лишился чувств.

Он пришёл в себя на диване, рядом сидела Фея.

— Я снова прощу тебя, — сказала она. — Но берегись, если вздумаешь повести себя плохо в третий раз!

Пиноккио поклялся, что будет только учиться и ничего больше не натворит.

До самого конца года Пиноккио оставался верен своему слову. И в самом деле, он стал лучшим учеником в школе, поведение его было выше всяких похвал, что очень радовало Фею.

И настал день, когда она сказала Пиноккио:

— Завтра твое желание исполнится.

— Вы хотите сказать...

— Завтра ты перестанешь быть деревянной куклой и станешь настоящим мальчиком.

Не видевшие ликования Пиноккио не смогут себе его представить. Все его школьные друзья должны были прийти к нему в гости на следующее утро, чтобы отпраздновать это событие. Фея приготовила двести чашек кофе с молоком и четыреста булочек с кремом. День обещал стать самым счастливым и восхитительным, но...

Увы, и в жизни кукол тоже возникает то самое «но», которое всё портит.