Приключения Пиноккио

Они смеялись и смеялись до слёз. Но в самый разгар веселья Фитилёк внезапно остановился. Он покачнулся, побледнел и произнес:

— Пиноккио, помоги!

— Что случилось?

— Я больше не могу стоять прямо!

— И я тоже! — воскликнул Пиноккио, шатаясь, и залился слезами.

Через минуту оба приятеля забегали по комнате на четвереньках. А их ноги тем временем превращались в копыта, лица вытягивались, как морды животных, а спины покрывались серой шкурой с чёрными крапинками.

А знаете, что для несчастных мальчиков оказалось хуже всего? Самым невыносимым, самым унизительным был тот миг, когда они почувствовали, что у них отрастают хвосты. Вне себя от стыда и горя, они принялись причитать, оплакивая свою участь.

Лучше бы они молчали! Вместо сетований и жалоб получался только ослиный рёв, и они орали в один голос:

— И-о! И-о!

И тут кто-то постучал в дверь, и снаружи скомандовали:

— Открывайте! Я — кучер, который привёз вас в эту страну. Открывайте сейчас же, не то худо будет!

ГЛАВА 33 Пиноккио, ставшего настоящим ослом, уводят для продажи; его покупает хозяин цирковой группы и продает человеку, который хочет сделать из его шкуры барабан

Они не успели открыть дверь, как кучер распахнул её яростным пинком. Войдя в комнату, он обратился к Пиноккио и Фитильку:

— Отлично, парни! Хорошо ревёте, я вас по голосам узнал. Потому я и здесь.

Ослики умолкли и стояли, понурив головы, повесив уши и поджав хвосты.

Первым делом маленький кучер погладил их спины и потрепал уши. Потом вытащил гребень и причесал так, что шкура у осликов заблестела, будто зеркало. А затем набросил им на шею верёвку и повёл своих осликов на рынок, надеясь выгодно продать их.

В покупателях недостатка не оказалось. Фитилька купил крестьянин, у которого накануне сдох осёл. А Пиноккио попал в руки директора цирка: тот собирался обучить его разным трюкам и танцам, что умели делать и другие животные в его труппе.

Читатели, наверное, уже догадались, чем занимался наш кучер. Это злобное маленькое чудовище с лицом благостным и добродушным раскатывало по миру в своём экипаже, по пути лестью и всевозможными посулами завлекая тех детей, которые не любили и не хотели ничему учиться. Как только карета его оказывалась полна, он увозил ребят в Страну Игр: пусть себе там резвятся. А когда от непрерывных забав и бездумных развлечений эти бедные обманутые дети превращались в ослов, кучер, потирая руки от радости, продавал их на рынках и ярмарках. Так всего за несколько лет он заработал целые горы денег и сделался настоящим богачом.

Не знаю, как обстояло дело с Фитильком, но для Пиноккио с этого дня началась очень тяжёлая жизнь.

Хозяин завёл его в стойло и насыпал в ясли солому, но Пиноккио, едва попробовав её, тотчас выплюнул всё обратно.

Хозяин с ворчанием заменил солому сеном, но Пиноккио не понравилось и оно.

— Ах, вот оно как? — закричал рассерженный хозяин. — Тебе и сено не по вкусу? Ну, погоди, привереда, я тебя сейчас вылечу!

И он хлестнул по ногам Пиноккио хлыстом.

Пиноккио заплакал и заревел:

— И-о! Я не перевариваю соломы!

— Тогда ешь сено, — ответил хозяин, который прекрасно понимал ослиный язык.

— И-о! От сена у меня живот болит!

— Ты хочешь сказать, что ослят вроде тебя надо потчевать куриными грудками и прочими деликатесами? — разозлился хозяин и снова хлестнул его.

На этот раз у Пиноккио хватило ума прикусить язык и больше не жаловаться.

Дверца стойла захлопнулась, и Пиноккио остался один. Он не ел уже много часов, и от голода у него сводило желудок. Наконец, поняв, что ничего другого в яслях не появится, Пиноккио собрался с духом и пожевал немного сена. А разжевав, зажмурился и проглотил.

«Пожалуй, не так уж плохо это сено, — сказал он себе. — Впрочем, я ведь теперь осёл, а для ослов это любимая еда. Но насколько было бы лучше, если бы я не бросал школу! Жевал бы сейчас не сено, а отличный бутерброд с колбасой. Что ж, придётся набраться терпения!»

Проснувшись поутру, Пиноккио заглянул в ясли в поисках сена, но ничего не нашёл: за ночь он сжевал всё, что было.

Тогда он отправил в рот пучок соломы. И невольно отметил, что соломе несомненно далеко до макарон и риса.

— Надо терпеть! — повторил Пиноккио, пережёвывая сухие стебли. — Может, мой пример пойдёт на пользу непослушным детям, которые не желают учиться. А пока надо терпеть!

— Да уж, терпеть! — закричал хозяин, входя в стойло. — Ты что, осёл, решил, будто я стану кормить и поить тебя даром? Я тебя купил, чтобы ты работал и приносил мне деньги. Ну-ка, поднимайся! Пошли на арену, будешь учиться прыгать через обруч, танцевать вальс и польку и ходить на задних ногах.

Пришлось бедному Пиноккио осваивать все эти премудрости. Но на это ушло три месяца, за это время хлыст хозяина едва не содрал с него всю кожу.

Наконец хозяин объявил об окончании репетиций. Был назначен день премьеры нового представления. Афиши на каждом углу сообщали об удивительной программе и её участниках.