Прощание с первой любовью

Далекая даль без предела.
Горячие ночи без сна.
«Мне мало бессонниц, — пропела. —
Мне жизнь безраздельно нужна».

Дороги высоки и круты.

Шагать. И всходить. И смелеть.
«Пожертвовал жизнь до минуты,
До капли. Пожертвуй мне смерть».

Могилу с землею сровняла

Трава. Пролетающих стай
Проносятся тени. «Мне мало
И смерти. Бессмертье отдай».

* * *

Вырастают, налетая,
Тают, пролетев,
Броды, Горная, Лесная.
Балка. Суходрев.

Как нечаянные всплески —

Яр, Торжок, Лога.
Полустанок Перелески,
Станция Тайга.

Теплый стан, Утес, Оленья…

Всех не перечесть.
Есть Надежда. Есть Терпенье.
Счастье тоже есть.

* * *

На берегу, у переката,
В узорчатой тени ракит,
Ведут беседу два солдата.
Солдат
Солдату
Говорит:

— Мы рядом шли. Мы вместе были.

В одну мы падали траву.
И из одной реки мы пили.
Но ты убит. А я живу.
Прости меня…

И глуховато

Из–под земли тяжелой: — Брат,
Ты рядом шел. И долг свой свято
Ты помнил. Ты не виноват.

Мы шли кровавыми путями.

Твой путь с моим навечно слит.
Огонь войны горел над нами.
Святой огонь любви горит.

* * *

Как по деревне танки шли!
Как клацали, как грохотали
Плывущие поверх земли
Зазубренные глыбы стали.

Они не шли во весь опор —

Им узкий коридор был тесен.
Но как могуч был их напор,
Как непреклонен, как железен.

Ровняя жесткие строи

В сгущающемся напряженье,
Шли не чужие, шли свои.
И не на битву — на ученье.

Избушки, сбившиеся в ряд

Пред медленным железным рядом,
Пугливо сжались. Дрогнул взгляд
Под медленным железным взглядом.

К земле прирос. Ну что же вы,

Как виноватые, стоите,
Поднять не смея головы?
Кричите же «ура», кричите!

НА ТОКУ

На току мешки с пшеницей.
Налитые крепыши.
Хочешь с ними повозиться —
Не спеши, ровней дыши.

Эй, вот ты — расправь–ка плечи.

Распрямись–ка в полный рост.
Ну хоть шаг ступи навстречу,
Или ты к земле прирос?

Всех — дородных, сбитых, грузных

Похватавши за бока,
Я скидаю в зыбкий кузов.
И плотней замкну борта.

Страдный день стряхну, как ношу.

В довершенье всех бросков
Тело собственное брошу,
Как мешок, поверх мешков.

Руки гулкие раскину

Вширь по кузову всему,
Будто ими всю машину
Крепко-крепко обниму.

Помни, тонкая ключица,

Помни, хрупкая спина,
Как увесиста пшеница.
И ядрена. И сильна.

* * *

Глубина и прозрачность в природе.
Вон, вдали, расстояньем не скрыт,
В опустевшем лесу на колоде
Человек, пригорюнясь, сидит.

Но кручина его не кручинна,

А неслышно легка и светла.
И летуча. Она беспричинна.
Неизвестно откуда пришла.

В ней и шелест, и дальняя сойка.

И летящая тонкая нить.
И печали в ней ровно настолько,
Чтобы счастью законченным быть.

* * *