Россия – Грузия после империи

Я называю «метод Хихадзе», поскольку считаю, что он объединил в себе и историко-функциональный, и типологический, а порой и структурный анализ. Можно оперировать разными терминами и не приблизиться к сути проблемы. А у Хихадзе мы становимся не просто свидетелями, а участниками поисков этой сути. Две последние книги, написанные в тяжелейшие 1990-е гг., часто при свече в нетопленой квартире, составляют идейно-тематическое единство. Автор мыслит литературу в целом, каждый текст в ней и каждого героя в этом тексте, как живой организм со своими законами жизни, достоинствами и недостатками, характером, заслугами и капризами. И поэтому, когда одна национальная литература воспринимает другую, она выбирает то, что ей нужнее, что поможет поставить и решить собственные проблемы и именно на данном этапе (поэтому все изучается в движении, в контексте исторического момента).

Вхождение любой литературы в мир другой литературы всегда в определенной мере адаптация, приспособление, даже при условии ее целостного восприятия. Зеркального отражения нет и не может быть. Живой, живущий по своим законам организм – художественная система – начинает существовать в чужом мире, за которым – несходный духовный опыт и другая культурно-историческая среда. Особенности его вхождения в национальное общественно-литературное сознание обусловлены, с одной стороны, заказом воспринимающей культуры, с другой – самой природой художественного явления, предстающей «как постоянное и в то же время изменяющееся соотношение эстетически значимых величин» (Хихадзе, 2003а, 18).

Это применимо к каждой национальной литературе, но Л. Хихадзе, притом что она мыслила широкими европейскими категориями (в данном контексте это значит, что Хихадзе, конечно, прошла советскую школу литературоведения в Ленинграде, но восприняла не советскую идеологию, а более конкретный текстологический подход и широкий взгляд), интересовали прежде всего как ее родная грузинская литература на разных этапах развития, так и русская, которую она воспринимала как родную. Такое внутреннее осознание двух культур как родных, драматические перипетии этой связи через литературу являются личным и редким свойством исследователя.

Константин Сергеевич Герасимов – особая фигура среди грузинских русистов. Он был библиографом высокого класса, его библиотека стала известной во всем Советском Союзе, он собрал духовную литературу и издания Библии начиная с конца XVI столетия. Он вел в университете «несоветские» курсы, к примеру курс истории книги, показывая студентам издания Альди и Бодони, рассказывая об истории издания библейской литературы в Европе, Грузии и России, причащая молодых филологов к европейской культуре издания книги. Он организовал и провел два Международных симпозиума по сонету, непредставимых в Советском Союзе (1980-е гг.), это были элитарные встречи ученых-сонетологов. В своих лекциях Герасимов никогда не упоминал советского литературоведения, говорил о европейских ценностях, а это и было молчаливым неприятием идеологии. В советский период его работы почти не публиковались, за исключением коллективных сборников. Ныне его труды и стихи изданы учениками.