Русские народные песни

Был один-то, один у отца, у матери,
Все один-единый сын.
Как его-то берут, разудалого,
Берут в службу царскую,
По указу его, разудалого,
Берут государеву.

Как со вечера добру молодцу,

Ему приказ отдан был;
С полуночи-то, душа добрый молодец,
Он собираться стал;
На белой-то заре, душа добрый молодец,А он стал коня седлать;
На восходе-то солнца красного
Стал он со двора съезжать.

Провожает его, разудалого,

Его молода жена,
Провожают его, разудалого,
Его все — отец и мать;
Провожают еще его, разудалого,
Его весь и род и племень.
Позади идет его горюшенька —
Его молода жена.

Молодец-то жену уговаривал:

«Воротися, жена, воротися, душа,
Воротися, лебедь белая!
Впереди-то у нас все огни горят,
Огни горят неугасные». —
«Уж ты, миленький, сердечный друг,
Не уговаривай меня, не обманывай!
Это горит-то и пылает
У тебя, молодца, ретиво сердце». —

«Воротися, жена, воротися, душа,

Воротися, лебедь белая!
Позади-то у нас вода полая». —
«Уж ты, миленький, сердечный друг,
Не удерживай меня, не обманывай!
Это из твоих очей молодецкиих
Слезы катятся, как река, льются!»

И. И. Железнов, «Уральцы», т. III, СПБ. 1888, стр. 124.

82. «Не белы снеги во чистом поле...»

Не белы снеги во чистом поле,
Снеги забелелись,
Забелелись моего дружка
Каменны палаты.
У палатушек стоят два шатра,
Шатры шелковые.
Что во тех шатрах стоят два стола,
Столы дубовые.
У столов стоят там два стулика,
Стулья кленовые.
Что сидят на них два молодчика,
Двое молодые.
На столах стоят две чернилицы,
Обе золотые.
У молодчиков по перу в руках,
Перья лебедины.
Добры молодцы пишут грамотки
По белой бумаге.
Против них стоит красна девица,
Сама горько плачет.
«Ты не плачь, не плачь, красна девица!
Не плачь, не печалься.
Что не быть, не быть твоему дружку,
Не быть во солдатах,
А что быть-то, быть твоему дружку
Во донских казаках».

Кашин, ч. I, стр. 83–84.

83. «Как под яром, под ярочком...»

Как под яром, под ярочком,
Под крутыим бережочком
Тут стояло три садочка.
Как во первом во садочке
Кукушечка вскуковала,
Во другиим во садочке
Соловейка щебетала,
Как во третьем во садочке
Путь-дорожка пролегала.

Как по этой по дорожке

Мать сыночка провожала,
Сына в разуме пытала:
«Ты скажи, скажи, сыночек,
Скажи, ясный соколочек:
Кого тебе из трех жалко?»

«Жалко женку по закону,

А тещеньку по привету,
Еще мамыньку родиму:
Милей в белом свете нету!
Как она меня носила,
У бога милости просила;
Как она меня рождала,
Себе смерти обжидала:
Как она меня растила,
На службицу проводила».

Чернышев, стр. 98–99. Нижегородская губ.

84. «Долиною широкою Варшавскою...»