Стихотворения

У брега Леха Августа[245]

вставшая,Славна и граждан полная доблестых,
Среди которых ты, Георгий,
Блещешь своей безупречной тогой,[246]

Как сам Юпитер светлый блистанием

Средь звезд отличен на высоте небес
И как все реки европейцев
Мощный Дунай превосходит явно,

Кто здесь, приемля быстрые две реки, —

¹⁰ Болотный Кинф с Венетом[247] стремительным,Кто древле вандалами назван,
Виндою, где лагеря у брега,

Ты, мудр, листаешь древних творения,

Что в песнях давних скрыто, являешь нам,
Ты сам Лукреций весь, а также
Ты и Манилий, прилежный к звездам;[248]

Все, что в томах прославленных Ливия

И все, что в книгах Плиния сказано,
Иль памятки, — Платоном дивным
²⁰ Заключены в величайших книгах.

Умом прекрасным тайные всех вещей

Причины ищешь, климат земель деля
И пояса небес, какие
Видимы нами в округлых сферах.

Ты о поэте помни твоем, уж он

К концу подходит жизненного пути,
Чтоб описал он чудищ, коих
Держит земля среди вод студеных.

21. К Вильгельму Моммерлоху, кельнскому гражданину и философу [249]

Вильгельм, рожденный в стенах Агриппиных[250]
И нам известный предками древними,
Которых прежде Рима слава
В граде твоем поселить успела;

С тобой во граде я научился том

Вносить обманы чрез силлогизмов связь,
И диалектика все это
Передала крючкотворной речью.

С тобою юный мудрость священных книг

¹⁰ Познал, тогда же стало известно мне,
Чему Альберт с Фомой[251] учили, —
Мужи-гиганты в делах природы.

Латинской здесь не учат грамматике,

Не знают блеска риторов, и темна
Им математика, и все то,
Что во священных сокрыто числах.

Никто здесь ясных не испытует звезд,

Иль на которых движутся те осях,
Иль что ученым Птолемеем
²⁰ Заключено в превосходном знанье.

Творенья мудрых смех вызывают там,

Там Цицерона, как и Марона книг
Боятся,[252] как, страшась, свиного
Не поедает Абелла[253] мяса.

Средь них один ты блещешь, изысканный,

Умом высоким, чтя математику,
И одобряешь то, что древность
Нам начертала, любя потомков.

22. К Гартманну из Эптингена, главе святой Базельской церкви [254]