Струящийся свет Божества

О, Божественная Любовь чудная, слушай,
сила твоя велика и свята,
наставляешь чувства, освещаешь душу,
добродетели властью даришь навсегда.
Благостно мне, убогой,
лицезреть тебя, Госпожа.
Ах, Любовь, ты блаженна по праву,
и во всех делах — твоя слава.
Видеть сие душе моей по нраву.
Все добродетели покорны тебе.
Но Смирение, по доброте сердечной
чуждое заносчивости, — вечной
спутницы духовной жизни,
да врожденный (обретенный) Стыд —
на сих двух равно Любовь стоит.
Сим обеим идти с Любовию вместе,
повинуясь ей во всяком месте.

Любовь течет сквозь чувства и всеми силами обрушивается на душу. Когда любовь взрастает в душе, она с великой страстию подымается к Богу и, растекаясь, принимает в себя чудо, вторгающееся в нее. Истаивая, она (втекает) сквозь душу в помыслы и чувствования. Отсюда и тело получает свою долю, дабы и оно было во всем образовано любовью.

Можно ли (находясь) в Божественной любви иметь дурные нравы? Такого я нигде не заметила, ибо неподдельная Божественная любовь имеет великую силу. Но как бы душа полностью и не омывалась Божественной любовью, ее часто искушают земные вещи. Сего не может постичь душа, исполненная неверной любви и обманутая ею. Когда любовь полностию расцвела в душе, она поднимается в вышние выси, насколько сие для человека только возможно, ибо чин любви имеет в себе меру. Не имей она меру, ах, сладостный Боже, сколь много чистых сердец разбилось бы в сладком блаженстве.

Когда Душа (пребывая) в вышних полетах любви и через великое желание своего устремленного к Богу бушующего сердца взбирается на высокую гору[256] мощной любви и чудного познания, она ведет себя как паломник, неустанно пробивавшийся вперед и взошедший на гору и теперь, на другой стороне, спускающийся вниз с великой боязнью, дабы не сорваться. Так и душа, так пылко и долго горевшая в пламени[257] жаркой любви и полностию забывшая себя в объятиях Святой Троицы. После сего она с высоты спускается вниз и охладевает, подобно тому, как со своей высшей точки спускается вниз солнце и нисходит в ночь. Знает Бог, сие свершается в душе и в ее теле.

Исполненная любви Душа в непостижимом смирении спускается вниз и уходит все дальше и дальше. По благородному естеству, наполняющему Бога и Душу равной любовью, ей (Душе) весьма угодно то, что сотворил с ней по любви Господь. Потому она отвращает взор своего желания от всех вещей, дабы завоевать для Господа много хвалы и славы.

Тело также может опускаться весьма низко, когда оно служит своему врагу и подчиняется ему и избегает во славу Господа его друзей. Душа спускается еще ниже, ибо она обладает еще большей силой нежели тело. С великим усердием она спускается до нижайшего места, какое только Господь имеет в своей власти. О как же мне осмелиться назвать[258] место сие тем, кто не ведает глубочайшего смирения?

Первое смирение являет себя внешне — в одежде и жилье, дабы (платья) были соразмерно и по духовному покрою сшиты, но однако же опрятны.

Второе смирение являет себя в нравах в обществе (в том), достойны ли они любви во всех обстоятельствах и вещах. Отсюда приумножается святая Божественная любовь.

Третье смирение являет себя в помыслах и в чувствованиях (в том), что человек использует и любит все вещи подлинным и упорядоченным образом.

Четвертое смирение обитает в душе, сие есть смирение, склоняющееся долу; в исполненной любви Душе она творит столь многие сладостные чудеса. Оно гонит ее (душу) к Небесам и низвергает ее в пропасть. Оно ведет душу по отдельности ко всем тварям и говорит: «Смотри же, все они лучше, чем ты, и после сего приводит ее на ее место, ниже какого она не может опуститься, — под хвост Люцифера[259]. И если бы она могла бы — по своему желанию во славу Господа — остаться там, она бы не нашла сему ничего более предпочтительного. Бедная, исполненная любви Душа столь крепко соединена со смиренной любовью, что нет у нее ни стыда, ни боязни, кроме только упорядоченной (боязни), какая есть на Небесах[260]. Тело, однако, должно страшиться и стыдиться тьмы сердца и слабости своих внешних чувств, ибо оно через смерть не преображается.

Ибо душа в своем теле столь же прекрасна, как и в Царствии Небесном,

но она не столь надежна в себе.

Она столь отважна, но не столь сильна.

Она столь могущественна, но не столь постоянна.

Она столь исполнена любви, но не столь блаженна.

Она столь добра, но не столь обильна.

Она столь свята, но не столь невинна.

Она столь насыщенна, но не столь исполнена.