Том 2. Измерение вещей

О мерах веса души Хармс мог узнать из прочитанной им книги Д. Фрэзера: «Некоторые туземцы верят, что у каждого человека перед его рождением спрашивают, какого роста и веса душу он хотел бы иметь, что ему отмеривают душу такой величины, какая ему угодна. Самая тяжелая душа, какая когда-либо существовала, весит приблизительно 10 граммов» (Фрэзер. 1928. С. 22).

145. Нева. 1988. № 6.

1938

146. Искусство Ленинграда. 1990. № 11.

147. Крокодил. 1988. № 33.

148. Полное собрание сочинений. Т. 2.

Над текстом записано:

Иль ревьендра за никё миранонон мираненон мирнелиенё.

Ср. с отмеченным Дж. Боултом акцентированием П. Филоновым в своих работах отдельных частей тела, в частности ноздрей (Боулт. 1990. С. 60; см. т. 1, примеч. к 163).

зарыть в Летнем Саду — см. т. 1, примеч. к 5.

149. Минувшее.

При дате помета Хармса: «Задумано 5 марта».

Зачеркнутый вариант начала:

Это конечно не очень красиво начинать повествование с того, что герой по фамилии Окнов стоял и смотрел в окно.

Над этим текстом записаны варианты наименований персонажей: Антон Валерианович Гудим, Аким Себастьянович Окнов.

Один из примеров сочетания у Хармса двух ключевых мотивов: сон и окно. Следуя теософской трактовке, Хармс вводит их как, соответственно, состояние и пространство, используя которые человек проникает в ноуменальный (истинный) мир. Невозможность погрузиться в такое состояние (уснуть) и тем самым выйти за пределы феноменального мира часто мучительно преследует героев Хармса.

150. Континент. 1980. № 24.

Зачеркнутый вариант окончания:

А шапка повернула направо и полетела по направлению к Неве. Один человек её видел на углу Пантелеймоновской, а уже на углу Фурштатской её никто не видел.

по Некрасовской улице ∞ мимо бань — т. е. ул. Некрасова, д. 14.

В варианте:

на углу Пантелеймоновской — с 1923 г. ул. Пестеля.

на углу Фурштатской — с 1923 по 1991 г. ул. Петра Лаврова (см. примеч. 9).

151. Столица. 1991. № 14.

Зачеркнутый вариант окончания:

Я шёл впереди, обдумывая ритуал поздравления.

Ниже запись Хармса: «Я спешу а потому, быть может, почерк мой небрежен и слог неясен».

Посвящено Н. И. Колюбакиной (см. вступит. статью к т. 1).

Среди знакомых Хармса был цирковой клоун Артамонов.

Об особенностях «автобиографизма» текстов Хармса см. примеч. 30.

152. Россия. 1991. 16–22 февраля.

Сно Евгений Эдуардович (1880–1941?) — писатель, журналист, приятель Хармса; см. т. 3, прилож. II.

Мариша — М. Малич (см. вступит. статью к т. 1).

О характере текста см. примеч. 30.

153. Russica-81. 1982.

Сочетание капуцина и Ж.-Ж. Руссо в одном контексте, видимо, не случайно: в книге М. Н. Розанова «Ж.-Ж. Руссо и литературное движение конца XVIII и начала XIX в.» (М., 1910) цитируется мнение Г. Гримма, возмущенного процессом над Руссо после выхода его «Исповеди», который назвал прокурорское следствие против Руссо «не чем иным, как плоской капуцинадой» (Т. 1. С. 197; отмечено М. Золотоносовым).

Пародийно-иронический тон текста становится явственнее в сопоставлении с утопической программой Т. Кампанеллы в «Городе Солнца»: «Когда же все, и мужчины и женщины, не занятые в палестре, по обычаю древних спартанцев, обнажаются, то начальники определяют, кто способен и кто вял к совокуплению и какие мужчины и женщины по строению своего тела более подходят друг к другу; а затем, и лишь после тщательного омовения, они допускаются к половым сношениям каждую третью ночь. Женщины статные и красивые соединяются только со статными и крепкими мужчинами; полные же — с худыми, а худые — с полными, дабы они хорошо и с пользою уравновешивали друг друга» (Кампанелла. 1982. С. 91; отмечено: Кобринский. 1990. С. 69).

О детях я точно знаю, что их не надо вовсе пеленать, их надо уничтожать — Из знакомства с античными авторами и изучения древней истории и культуры Хармс мог почерпнуть сведения об инфантициде — фундаментальном отношении к детям с глубокой древности до примерно IV в. н. э. В наиболее древний период инфантицид диктовался экономическими мотивами — невозможностью прокормить большое потомство: «Убийство новорожденных младенцев было здесь такой же естественной нормой, как убийство стариков» (Кон. 1988. С. 50–51). В дальнейшем инфантицид диктовался уже заботой о «качестве» потомства: «Даже такие развитые общества, как античное, весьма избирательны в своей заботе о детях. Отец медицины Гиппократ и родоначальник гинекологии Соран Эфесский деловито обсуждают вопрос о том, какие именно новорожденные заслуживают того, чтобы их выращивали. Аристотель считает вполне справедливым и разумным закон, что ни одного калеку-ребенка кормить не следует. Цицерон считал, что смерть ребенка нужно переносить „со спокойной душой“, а Сенека считал разумным топить слабых и уродливых младенцев» (Указ. соч. С. 216).

154. Континент. 1980. № 24.