Читаем Том 3 полностью

Плотней и гуще мрак забвенья.Давно ль вернулась я домой?Прошел лишь месяц… Боже мой!Мелькнуло краткое мгновенье,А он уже меня забыл!В любви мне клялся мой любимыйИ в верности ненарушимой,Но миг прошел — и умер пыл!..«Без вашего благословенья,—Твердил он, — я сойду с ума…».Проходит месяц — нет письма,И все чернее мрак забвенья!..

Входят и рассаживаются певцы и музыканты.

<p>ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ</p></span><span>

Те же, певцы и музыканты.

Один из певцов

Сеньор Октавио! Мы ждем.Какие вам нужны напевы?

Октавьо

Развеселите сердце девы,Окованное тяжким сном.Должны вы нынче петь чудесней,Чем Амфион,[132] — как он, должныВы покорить гранит стены.

Певцы и музыканты

Мы развлечем вас новой песней.

Певцы

(поют)

Воздух чист и неподвиженНад Валенсией весенней,Над ее лазурным морем,Над душистыми цветамиАпельсиновых деревьев,Где качаются на веткахПтицы, вестницы любви.О легкие зефиры!Пускай летит мой вздохК благоуханной рощеВаленсии моей.

Фульхенсья

Как много в этой песне пыла!Мне так понравилась она!

Дон Хуан

Нам эта песня не нужна,И петь ее не надо было.Зачем Валенсия?

Один из певцов

Сеньор!Мы знаем этого поэта,—Живет близ университетаОн в Саламанке с давних пор,Но о Валенсии зеленойСлагает песни.

Дон Хуан

А зачем?

Один из певцов

Затем, что это наш Эдем,Что дорог он душе влюбленной.

Фульхенсья

Как сладостен романс о нем!Я долго слушать вас готова.Не знаете ли вы другого,Похожего?

Певцы

Друзья, споем!

(Поют.)

Девушка-валенсианкаМне бросает апельсин.Апельсин я бросил деве,—Превратился он в цветок.

Тристан

А у печального поэта,Как видно, несчастливый рок.

Дон Хуан

Он незадачливый игрок,—В романсах чувствуется это.

Один из певцов

Он с дерева в саду своемМетафоры свои срываетИ мук сердечных не скрывает.

Фульхенсья

Ах, спойте!

Певцы

Хорошо, споем.

(Поют.)

Я поднялся в ранний час,Подошел к ее оконцуИ увидел: светит солнцеВ глубине любимых глаз.Этот взор — как он жесток!Вижу, завистью томимый:Апельсин в руке любимойПревращается в цветок.

Фульхенсья

Валенсианские напевыТак грустны!

Дон Хуан

В них не только грусть!

Селья

(Фульхенсье, тихо)

Хуан ревнует.

Фульхенсья

Ну и пусть!Ни ревности его, ни гневаЯ не боюсь. Но я больна,Опять меня гнетет кручина.

Тристан

(к Октавьо)

Валенсия — вот в чем причинаТого, что мается она.

Октавьо

Ах, как бы мне сейчас хотелосьБыть королем!

Селья

Давно пора!Зачем же?

Октавьо

Чтоб моя сестраВ парчу и злато разоделась.Ах, если бы я был король,Она бы веселилась вечно,И, целый день резвясь беспечно,Душевную забыла боль!Нет, пусть грозит мне разоренье,Но я сестру развеселю!

Селья

Не все подвластно королю.

Фульхенсья

Перейти на страницу:

Все книги серии Лопе де Вега. Собрание сочинений в шести томах

Том 1
Том 1

Эпоха Возрождения в Западной Европе «породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености». В созвездии талантов этого непростого времени почетное место принадлежит и Лопе де Вега.Драматургическая деятельность Лопе де Вега знаменовала собой окончательное оформление и расцвет испанской национальной драмы эпохи Возрождения, то есть драмы, в которой нашло свое совершенное воплощение национальное самосознание народа, его сокровенные чувства, мысли и чаяния.Действие более чем ста пятидесяти из дошедших до нас пьес Лопе де Вега относится к прошлому, развивается на фоне исторических происшествий. В своих драматических произведениях Лопе де Вега обращается к истории древнего мира — Греции и Рима, современных ему европейских государств — Португалии, Франции, Италии, Польши, России. Напрасно было бы искать в этих пьесах точного воспроизведения исторических событий, а главное, понимания исторического своеобразия процессов и человеческих характеров, изображаемых автором. Лишь в драмах, посвященных отечественной истории, драматургу, благодаря его удивительному художественному чутью часто удается стихийно воссоздать «колорит времени». Для автора было наиболее важным не точное воспроизведение фактов прошлого, а коренные, глубоко волновавшие его самого и современников социально-политические проблемы.В первый том включены произведения: «Новое руководство к сочинению комедий», «Фуэнте Овехуна», «Периваньес и командор Оканьи», «Звезда Севильи» и «Наказание — не мщение».

Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега

Драматургия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги

Похожие книги

Синдром Петрушки
Синдром Петрушки

Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одновременно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос.Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности, – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий.Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда, на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения.

Arki , Дина Ильинична Рубина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Пьесы / Драматургия
Кража
Кража

«Не знаю, потянет ли моя повесть на трагедию, хотя всякого дерьма приключилось немало. В любом случае, это история любви, хотя любовь началась посреди этого дерьма, когда я уже лишился и восьмилетнего сына, и дома, и мастерской в Сиднее, где когда-то был довольно известен — насколько может быть известен художник в своем отечестве. В тот год я мог бы получить Орден Австралии — почему бы и нет, вы только посмотрите, кого им награждают. А вместо этого у меня отняли ребенка, меня выпотрошили адвокаты в бракоразводном процессе, а в заключение посадили в тюрьму за попытку выцарапать мой шедевр, причисленный к "совместному имуществу супругов"»…Так начинается одна из самых неожиданных историй о любви в мировой литературе. О любви женщины к мужчине, брата к брату, людей к искусству. В своем последнем романе дважды лауреат Букеровской премии австралийский писатель Питер Кэри вновь удивляет мир. Впервые на русском языке.

Анна Алексеевна Касаткина , Виктор Петрович Астафьев , Джек Лондон , Зефирка Шоколадная , Святослав Логинов

Фантастика / Драматургия / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза