Том 7. Стихотворения

Царевной мудрой Ариадной
Царевич доблестный Тезей
Спасён от смерти безотрадной
Среди запутанных путей:
К его одежде привязала
Она спасительную нить, –
Перед героем смерть стояла,
Но не могла его пленить,
И, победитель Минотавра,
Свивая нить, умел найти
Тезей к венцу из роз и лавра
Прямые, верные пути.

А я – в тиши, во тьме блуждаю,

И в лабиринте изнемог.
И уж давно не понимаю
Моих обманчивых дорог.
Всё жду томительно: устанет
Судьба надежды хоронить,
Хоть перед смертью мне протянет
Путеводительную нить, –
И вновь я выйду на свободу,
Под небом ясным умереть
И, умирая, на природу
Глазами ясными смотреть.

«Что дорого сердцу и мило…»

Что дорого сердцу и мило,
Ревнивое солнце сокрыло
Блестящею ризой своей
  От слабых очей.

В блаженном безмолвии ночи

К звездам ли подымутся очи, –
Отраден их трепетный свет,
  Но правды в нём нет.

Сойду ли в подземные ходы,

Под мшистые, древние своды,
Является что-то и там
  Пугливым очам.

Напрасно и очи закрою, –

Виденья встают предо мною,
И даже глубокие сны
  Видений полны.

Явленья меня обступили,

И взор мой лучи ослепили,
Я мрака напрасно ищу
  И тайно грущу.

«Больному сердцу любо…»

Больному сердцу любо
Строй жизни порицать.
Всё тело хочет грубо
Мне солнце пронизать,

Луна не обратилась

В алтарную свечу,
И всё навек сложилось
Не так, как я хочу.

Кто дал мне это тело

И с ним так мало сил,
И жаждой без предела
Всю жизнь меня томил?

Кто дал мне землю, воды,

Огонь и небеса,
И не дал мне свободы,
И отнял чудеса?

На прахе охладелом

Былого бытия
Природою и телом
Томлюсь безумно я.

«Кругом обставшие меня…»

Кругом обставшие меня
Всегда безмолвные предметы,
Лучами тайного огня
Вы осиянны и согреты.
Безумно-радостной мечтой
Себя пред вами забавляю, –
За вашей грубой пеленой
Нездешний мир я различаю.
От места к месту я иду,
Природу строго испытую,
И сокровенного всё жду,
И с тем, что явлено, враждую.
Вовек, быть может, обрести
Предвечной тайны не сумею,
Но к ней ведущие пути
Я не исследовать не смею.
Иду в пустынные места,
Где жизнь всё та же, что и прежде,
И шуму каждого листа
Внимаю в трепетной надежде.
К закату дня устав искать,
Не находя моей святыни,
Спешу в мечтаниях создать
Черты таящейся богини.
Какой-то давний, вещий сон
Припоминаю слабо, смутно:
Вот, вот маячит в сердце он, –
И погасает поминутно…

Или надежды устремлять

К тебе, таинственно грядущей,
К тебе, святую благодать
Успокоения несущей?
И только ты в заветный срок,
Определив конец дорогам,
Меня поставишь на порог
Перед неведомым чертогом?

«Злое земное томленье…»