Том 7. Стихотворения

Сад чародейных прохлад
  ароматами сладкими дышит.
Звонко смеётся фонтан,
  и серебряный веер колышет.
Зыблется тихо гамак,
  призакрытый отрадною тенью.
Дева, качаясь, лежит,
  убаюкана счастьем и ленью.

Прутья решётки стальной

  над кремнистой дорогою блещут.
Пыльные вихри встают
  и полуденной злобой трепещут.
К прочной решётке прильнул
  и задумался юноша кроткий.
Грустен и труден твой путь
  перед сомкнутой крепко решёткой.

«Багряный вечер в сердце воздвигал…»

Багряный вечер в сердце воздвигал
  Алтарь кручины,
И флёром грусти тихо обвивал
  Простор долины.

Стояли клёны в тяжком забытьи,

  Цветы пестрели,
С травой шептались ясные ручьи,
  Струясь без цели,

Над нивой, над рекой обрывки туч,

  Скользя, бежали,
И золотил их коймы поздний луч
  Зарёй печали.

«Уныло плавала луна…»

Уныло плавала луна
В волнах косматых облаков,
Рыдала шумная волна
  У мрачных берегов,

Уныло ветер завывал,

Качая ветви гибких ив, –
На мягких крыльях сон летал,
  Тревожен и пуглив.

«Васильки на полях ослезились росой…»

Васильки на полях ослезились росой, –
Васильки твоих глаз оросились слезой.

Пробежал ветерок по румяным цветам,

Пробежала улыбка по алым губам.

И улыбка, и слезы, – и смех, и печаль,

Миновавшей весны благодатная даль!

«Мы устали преследовать цели…»

Мы устали преследовать цели,
На работу затрачивать силы, –
  Мы созрели
  Для могилы.

Отдадимся могиле без спора,

Как малютки своей колыбели, –
  Мы истлеем в ней скоро,
  И без цели.

«О, царица моя! Кто же ты? Где же ты?…»

  О, царица моя! Кто же ты? Где же ты?
По каким заповедным иль торным путям
Пробираться к тебе? Обманули мечты,
Обманули труды, а уму не поверю я сам.

Молодая вдова о почившем не может, не хочет скорбеть.

Преждевременно дева всё знает, – и счастье её не манит.
Содрогаясь от холода, клянчит старуха и прячет истёртую медь.
Замирающий город туманом и мглою повит.

Умирая, томятся в гирляндах живые цветы.

Побледневший колодник сбежавший прилёг, отдыхая, в лесу у ручья.
  Кто же ты,
  Чаровница моя?

О любви вдохновенно поёт на подмостках поблекший певец.

Величаво идёт в равнодушной толпе молодая жена.
Что-то в воду упало, – бегут роковые обломки колец.
  Одинокая, спешная ночь и трудна, и больна.

Сколько странных видений и странных, недужных тревог!

  Кто же ты, где же ты, чаровница моя?
Недоступен ли твой светозарный чертог?
  Или встречу тебя, о, царица моя?

«Утро ласковое звонко…»