Цена спокойной жизни

Петю под руки уволокли из комнаты, за ними следом вышел надзиратель. Потом появился принимающий смену. У него, видимо, было хорошее настроение, потому что он принялся читать лекцию о преимуществе дружеских отношений между людьми, особенно проживающих в трудных условиях. Его речь была насыщена высокопарными замечаниями по поводу милосердия и снисходительности к слабому. Когда, наконец, лекция закончилась и ребята смогли более свободно вздохнуть и посудачить о произошедшем, все вдруг заметили, что в комнате осталось странное присутствие чего-то невидимого, но величественного. Кто-то смутно ощущал это, других это беспокоило, но один человек чувствовал это так сильно, что первый раз в жизни понял, что совершил страшный поступок, и это осознание разрушало его изнутри. Слезы подкатывали к горлу, и появлялась ненависть к самому себе. Совесть говорила Жоре: «Ты — ничтожество!», и он был вынужден согласиться с ней.

Пока Петю вели по длинным коридорам, он отдышался. По крутым ступеням его провели в цокольное помещение, затем вдоль узкого прохода мимо многочисленных дверей, похожих одна на другую, как две капли воды. Одна из них была открыта, и Петя очутился в небольшой комнатушке. Прежде чем он успел осмотреться, дверь за ним с громким лязгом захлопнулась, и все вокруг погрузилось в непроглядную тьму. Окон тут не было, это Петя понял сразу по глубокой темноте. Несколько минут он стоял неподвижно, думая, что когда глаза привыкнут к темноте, он что-нибудь увидит. Но его надежды не оправдались, потому что сюда не проникал ни один, даже самый слабый, лучик света. В таком месте глаза к темноте привыкнуть могут, но преимуществ от этого нет никаких. Единственное, что ему удалось увидеть через несколько минут, это вентиляционное отверстие под потолком. Оно почему-то выделялось на общем черном фоне, может быть, потому что было ближе к свету. Но надо же было как-то узнать, что есть в этой комнате, и Петя пошел обследовать все на ощупь. Тут было прохладно и сыро, так что очень скоро он сильно продрог. К тому же стены, которые ему пришлось обследовать, оказались мокрыми и скользкими до такой степени, что до них было неприятно прикоснуться. После нескольких минут безрезультатных поисков ему удалось обнаружить одиноко стоящий унитаз. Но вот кровати, или чего-то подобного ему найти так и не удалось. Это было плохо. Спать хотелось невыносимо, но в таком сыром помещении лечь на бетонный пол было бы просто безумием.

Время остановилось. Петя ходил и ходил взад и вперед бесконечно долго. Несколько раз ему казалось, что силы уже оставляют его, но потом опять становилось немного легче и снова продолжалось путешествие по камере от одной стены к другой.

Очень хотелось есть, но еще больше — спать. В этой темноте и в абсолютной тишине собственные мысли казались ему бредом и пугали, словно внезапные крики. Он понимал, что это от переутомления и успокаивал себя тем, что скоро все закончится.

Прошло какое-то время — час или день, и сил, чтобы ходить, больше не осталось. Петя остановился у стены, оперся на нее и медленно опустился на корточки. Он уже не чувствовал сырости, не замечал холода, даже на темноту уже не обращал внимания. Из всех желаний им теперь овладело одно — спать. Глаза слипались, мысли путались. Он засыпал. Теперь ночь поглотила и его разум, сон был подобен черной пропасти, в которую мальчик падал и падал...

Проснулся он от лязга железного засова. Открывалась дверь. В полосе яркого света Петя смутно различил две фигуры.

— Встать! — загремело в его голове.

Он попытался подняться, но суставы закоченели так, что отказывались повиноваться, и в тщетных попытках мальчик повалился на пол. Мысли текли в голове вяло, неторопливо. Не было ни страха, ни радости от того, что кто-то живой появился в этой дыре, вообще не было никаких чувств. Все тело было холодным и чужим.

Охранники некоторое время молча смотрели на неподвижное скрюченное тело, а потом, не сговариваясь, подняли его под руки и поволокли по коридорам.

Петя не понимал, что с ним происходит, только одно не нравилось ему, как свет режет глаза. Его приволокли в общую комнату и бесцеремонно бросили у порога. Петя почувствовал тепло и, оценив преимущество деревянного пола, тут же заснул.

Когда вошли охранники с Петей, ребята, оказавшиеся ближе других к двери, в ужасе попятились. Зрелище было и впрямь неприглядное. Бледный, почти синий Петя безжизненно свернулся на полу калачиком, не подавая признаков жизни. Его мокрая и грязная одежда прилипла к телу, делая картину еще более ужасной. Волосы мокрыми прядями прилипли ко лбу, а половина лица была сплошным зелено-желтым синяком.