Цена спокойной жизни

В комнате стало тихо. Несколько мгновений никто не шевелился. Вдруг Жора кинулся к Пете и схватил его своими огромными руками. Как хрупкую вазу, он понес безжизненное тело мальчика к кровати и на глазах у всех бережно уложил его в постель, укрыл одеялом и опустился рядом с ним на колени. Потом уткнулся лицом в одеяло и зарыдал, как ребенок. Мертвую тишину не нарушал даже шепот. Всех охватило странное трепетное чувство. Знающий человек назвал бы это благоговением, но ребята не могли дать ему названия, они просто застыли в немом оцепенении. На их глазах происходило что-то немыслимое. Жорик, вот уже два года доводивший до слез других, но сам ни разу не уронивший ни слезинки, рыдал так, что его можно было услышать в другом крыле здания. Он плакал до тех пор, пока наступившие перемены не отвлекли его от этого. На Петином лице проступил румянец, но не здоровый, розовый, а яркий, малиновый. Мальчика стало лихорадить. Жорик стянул со своей постели одеяло и накрыл его. Петя бредил. В горячке Петя выкрикивал странные слова и часто звал Иисуса. Ребята заняли все ближайшие к нему кровати и с волнением наблюдали за ним.

Жорик направился к двери, крикнув на ходу, чтобы за Петей присматривали. Он выскочил в коридор и направился к дежурному.

— Товарищ сержант, — обратился он, — у нас в комнате тяжелобольной, пригласите доктора!

Тот оторвался от журнала и презрительно посмотрел на колониста.

— Ты что — издеваешься? — прорычал он ему прямо в лицо. На лице колониста гневно заиграли желваки, но он сдержал свой гнев.

— Если вы проигнорируете нашу просьбу, и парень умрет, я подам на вас в суд, — спокойно, но совершенно серьезно сказал Жорик.

Услышав такое дерзкое заявление, дежурный понял, что парень не шутит, и неохотно встал.

— Пойдем, я хочу взглянуть на этого симулянта.

Когда они вошли, ребята сразу расступились,

освобождая проход. Дежурный подошел поближе и с первого взгляда понял, что дело нешуточное. Не говоря ни слова, он быстро вышел, а спустя пять минут прибыл и доктор.

Он посмотрел на больного и вопросительно уставился на колониста, который был к нему ближе других.

— Карцер, — пояснил тот.

Доктор долго осматривал Петю и неодобрительно качал головой.

— Звери! — наконец заключил он. — Ироды! Разве можно так издеваться над человеком?! Каким бы негодяем он ни был.

— Он ни в чем не виноват, доктор, — твердо сказал ему Жорик. Тот с сомнением посмотрел на Петю. — Это точно! Он верующий человек! Настоящий христианин! А попал сюда по ошибке, — уверял доктора Жорик. Но тот только недоверчиво улыбнулся.

— Ну, ладно. Пойдемте двое со мной, принесем носилки, надо доставить его в лазарет, и побыстрее.

У Пети было воспаление легких. Восемь дней он провалялся в лазарете, и хотя туда никого не пускали, Жорик каждый день приходил справляться об его здоровье и не уходил от дверей, пока ему не сообщали, что все в порядке, больной идет на поправку. Он подумал, что Пете сейчас делать все равно нечего, поэтому наведался в библиотеку, чтобы попросить что-нибудь для него. Библиотекарь, открыв Петину карточку, сразу же вспомнил этого паренька и принес Жорику Библию, которую обещал найти.

Хорошо, что хоть передачи можно было передавать. Петя был несказанно рад вновь увидеть Библию, пожалуй, это было самое лучшее, что мог сделать в тех обстоятельствах Жорик. Теперь Петя понимал, что Господь допустил это испытание для того, чтобы он потом пережил такое благословение.

Это трудно передать словами, но Петя чувствовал, что его отношения с заключенными ребятами перешли в иную фазу. Некоторые из них, не стесняясь, приходили и спрашивали у медперсонала, как он себя чувствует. Он также знал, что что-то произошло и с Жоркой, и теперь они каким-то образом сблизились и переживают друг за друга. Не было дня, чтобы Петя не вспоминал Жоркино обещание и не беспокоился об его успеваемости в школе. А тот, в свою очередь, непрестанно думал о Петре и с нетерпением ждал его возвращения.

В один из дней в колонию пришла большая посылка. Приближался день рождения Серого, и его родственники решили устроить ему праздник. В колонии был такой обычай, что ровно половина имевшегося в посылке съестного отходила «на общак», а все остальное — хозяину. Получив посылку, Серый от счастья чуть с ума не сошел. На радости все, что в ней было, он стал раздавать налево и направо. Но Жорик остановил его.

— Хорош, транжира! Давай дели, как положено.

Ребятам не очень понравилось это замечание,

потому что каждый надеялся получить больше, чем ему причитается при дележе. Но так как все понимали законное основание Жоркиного замечания, то никто протестовать против этого не стал.

При дележке как бы случайно забыли про Петю. Но Жорик и в этом случае восстановил справедливость, с презрением поглядывая на тех, кто недовольно ворчал.

— Он за него, как за родного брата, вступается, а мы для него уже мусор, — сказал один из его приближенных.

— Постыдились бы, — сказал Жорик, — человек в больнице с воспалением легких, а вы, как скоты, кусок хлеба жмете.