Цена спокойной жизни

Это письмо очень обрадовало Петю, но вместе с тем, послужило сильным обличением для него, потому что он до сих пор никому не написал ни одного письма, хотя и обещал. В тот же вечер он сел и сочинил два коротких письма — одно в интернат, другое — Славе. Писал он одно и то же: у меня все хорошо, Господь обильно благословляет, спасибо за молитвы. Вот общий смысл его посланий. Такие скромные письма заставляла его писать осторожность, так как поговаривали, что каждое письмо, прежде чем покинуть стены колонии, внимательно прочитывалось. Судя по тому, как относились здесь к колонистам, ничего удивительного в этом не было.

Приближались новогодние праздники. Настроение у всех было замечательное — ученики с нетерпением ждали каникул, надзиратели — веселых праздников и застолья. Наступил предпраздничный период спокойствия, когда беспощадные дежурные надзиратели благодушествовали, давая поблажки заключенным даже тогда, когда они действительно были виновны. Но проступки колонистов стали большой редкостью, потому что, наученные горьким опытом, ребята чрезвычайно серьезно подходили к соблюдению дисциплины. Раньше наказаний было больше, но с того времени, как карточные игры вышли из моды, и ребята стали бросать не только пить, но и курить, нарушений становилось все меньше и меньше.

Все шло замечательно, и, казалось, ничто не предвещало беды.

Обычный день в колонии состоит из четырех периодов: школа, работа, отдых, отбой. После школы каждый день, кроме субботы и воскресенья, ребята были обязаны отработать четыре часа. Причем не имело значения, какого рода будет их работа, лишь бы это был физический труд. Раньше, когда на территории колонии заняться было нечем, заключенные могли просто перебрасывать с места на место землю или рыть и снова закапывать траншеи. Но те времена прошли, теперь колония начала крупномасштабное строительство. На заднем дворе руками колонистов строился большой хозяйственный комплекс, и под строгим надзором ребята проводили там все положенное для работы время. В прошлом году начали расчищать место под строительство: ровнять холмы, корчевать деревья. С начала лета ребята копали большой котлован, работа постепенно продвигалась, они погрузились уже на метр с лишним, оставалось еще два, но зато самых тяжелых.

Первые Петины рабочие дни показались ему адом. Грунт твердый, с камнями; тяжелые ломы и неудобные лопаты стали настоящим наказанием для мальчика, который никогда не занимался физическим трудом. Он до крови разбил себе руки ломом, а на следующий день еле поднялся с постели. Такая неожиданная физическая нагрузка заставила болеть все его тело, каждая мышца ныла и стонала. Но пришло время работы, и он размял свое капризное тело, а на следующий день все болело еще сильнее. Мучения продолжались целую неделю, а потом все наладилось, и Петя стал чувствовать себя значительно лучше. Оказалось, что это дело привычки.

С приходом зимы работать стало гораздо тяжелее. Пальцы постоянно примерзали к инструментам, а земля стала мерзлой, неподатливой.

В тот день сыпал густой снег. Это природное явление до крайности раздражало дежурившего «дядю Юру», как он себя называл. Он постоянно отмахивался руками от снежных хлопьев, и то и дело гневно ругался и отряхивал шапку. Четвертый час работы подходил к концу. Измотанные тяжелым трудом ребята считали последние минуты до окончания рабочего дня, когда с надзирателем что-то произошло.

— Эй, ты! — обратился он к Серому. — Ты неправильно держишь лопату.

Серый удивленно заморгал глазами. Он был левшой, всегда держал лопату так, как сейчас, и до сих пор это никого не смущало.

— Я всегда ее так держу, — спокойно сказал он, не зная, что можно ответить на такое замечание.

— А ну-ка, возьми лопату, как все нормальные люди, — грозно зашипел на него надзиратель.

Серый понял, что сейчас что-то произойдет. Если он сменит руку, то не сможет работать, если не сменит, все равно проблем не избежать. Он медленно продолжал работать, надеясь на то, что какое-нибудь чудо отвлечет «дядю Юру». Но этого не произошло. Здесь неповиновение надзирателю пресекалось немедленно. Как только надзиратель понял, что его повеление просто игнорируют, он заревел, как раненый медведь, выхватил дубинку и кинулся на несчастного колониста. Тот только успел отпустить лопату и прикрыть руками голову, как на него посыпался град яростных ударов.

Растерявшиеся ребята побросали работу и застыли в нерешительности. Тут, в колонии, случалось всякое, но такого им еще видеть не приходилось. Надзиратель с истошным воплем, брызгая слюной во все стороны, поднимал и опускал свою дубинку вновь и вновь, и этому не было конца. Сбитый с ног, Серый молча пытался отползти в сторону, чтобы избежать сокрушительного напора, обагряя все вокруг кровью и зарываясь в снег под каждым ударом.