В русском жанре. Из жизни читателя

Было время, не знаю, как нынче, подзарабатывания не сов­сем безопасным способом — сдачей экзаменов за другого за умеренное, но, по тогдашним нашим понятиям, высокое, вознаграждение.

Наиболее крут, опасен и, соответственно, вознагражда­ем, был вариант с переклеиванием фотокарточки абитури­ента и прямой сдачей вместо него. Всё тот же мой старший брат держал экзамен в Московский стоматологический ин­ститут за земляка Женю Лифшица и погорел по двум причи­нам. Первая: он слишком хорошо, несмотря на наставления Жени, написал сочинение. Вторая: Женя, переехав в Москву и женившись, точнее, женившись для того, чтобы получить московскую прописку, по забытым мною причинам взял двойную фамилию, свою и жены, сделавшись таким обра­зом Лифшицем-Бутылкиным. Можно ли было не обратить внимания на курносого абитуриента, слишком грамотного для того, чтобы рваться в стоматологию, да ещё с такою фа­милией?

Брат спасался бегством через форточку в мужской убор­ной или что-то в этом роде. А Женя, спустя время и уже не быв Бутылкиным, просто купил диплом.

Будучи студентом филфака, я писал сочинение в меди­цинский институт за армянина (сейчас он, говорят, на высо­ком врачебном посту в нашем городе). Знающие люди пред­упредили: а) не выбирать свободную тему, б) не казать свою образованность, в) не делать специально идиотских ошибок, но допустить какие-нибудь нескладности и пропустить одну- две запятые.

Забыл объяснить: почему армянин и почему в мединсти­тут. В те годы (конец 60-х) мединститут был меккой абиту­риентов с Кавказа, где диплом врача обеспечивал недурной доход. Существовали негласные ограничения на кавказский процент, что не мешало ему, особенно грузинскому, быть весьма значительным среди будущих эскулапов.

Итак, я писал сочинение за армянина, но не вживую (ар­мянин это вам даже не Лифшиц-Бутылкин), а сидя в какой- то лаборатории у надёжных людей в корпусе, соединённом с тем, где писали абитуриенты. Далее пушкинским слогом. Мне принесли тему. Я отодвинул колбы и стойки с пробир­ками. Я написал. Пришли люди, взяли листки и вручили мне 25 рублей. Я их пропил. Через день прибежал бледный армя­нин. Он получил «2».

Опытный старший брат, к которому обратились за сове­том, велел армянину идти в апелляционную комиссию. Он пошёл с папой (обычно все кавказцы приезжали на экзаме­ны с родителями). После скандала из сочинения убрали кем-то внедрённые в него ошибки и поставили «4».

Математику за армянина писал мой приятель Лёнька (он же организатор дела). Я поджидал Лёньку, вышедшего с четвертным. Лёнька потом стал доцентом мехмата, а потом умер.

***

Неужели наши кино- и теледеятели не понимают, как ко­мично выглядят устраиваемые ими действа под «Оскара», под Канны? Когда в Москве или Сочи наши «звёзды» в смо­кингах и с подругами шествуют по лестнице, то раздающийся над головами толпы вопль ведущего: «Режиссёр такой-то и такая-то!» живо напоминает трибунный вопль в дни де­монстраций: «Проходят работники бытового обслуживания Ленинского района!».

***

«Тронуть его, — отвечает, — невозможно, потому что он не свободного трудолюбия, а при графе в мерзавцах служит» (Лесков Н. С. Штопальщик).

***

Живи по-старому, а говори по-новому! (Русская пословица).

***

«...и повеселев уже при одном виде водки» (Толстой Л. Н. Ва­рианты к «Анне Карениной»).

***

«Попросите простолюдина что-нибудь для вас сделать, и он вам, если может и хочет, услужит старательно и радушно, но попро­сите его сходить за водочкой — и обыкновенное спокойное ра­душие переходит вдруг в какую-то торопливую, радостную ус­лужливость, почти в родственную о вас заботливость. Идущий за водкой, — хотя будете пить только вы, а не он, и он знает это заранее, — всё равно ощущает как бы некоторую часть вашего будущего удовлетворения...» (Достоевский. Бесы).

***

Ох. Да ты, может, натощак так врёшь, — так вон выпей вод­ки. (Наливает ему водки.)

Расплюев (с жаром). Что водка? — Меня выше водки подняло.

Ох (пьёт). Выше водки?! — стало действительно необык­новенное дело!

Сухово-Кобылин А.В. Смерть Тарелкина

***

— Да нешто можно дом проиграть или прокутить?

— Можно не то, что дом, но и земной шар пропить.

Чехов А П. Святая простота

***

Зачем ты пьёшь? Я знать желаю!

Скажу зачем: я зол и горд

И в море пьянства выезжаю,

Чтоб зло всё выбросить за борт.

Вл. Соловьёв (1885)

Это — «в море пьянства выезжаю» говорит более, чем об­щий смысл стихотворения.

***

Серый Волк как бы бескорыстно выполняет для Ивана Царе­вича самые сложные поручения под рефрен «Я тебе приго­жусь!», что очень похоже на отношения власти и спецслужб.

***

Один из наиболее благополучных прозаиков, точнее, рома­нистов 70-х годов, прославившийся позднее обозначением волны публикаций русской эмигрантской литературы как некрофилии, горько жаловался в телевизоре на утвердившу­юся в книгоиздании власть денег.

Я вспомнил, как именно в семидесятые годы было стро­го регламентировано существование богатых писателей и остальных.