Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

Рэнди в прошлом. «QaF» тоже. Он давно состоялся как личность и как актер. У него есть все, что он хотел: любимая работа, друзья, дом в Беверли Хиллс. Рэнди тоже счастлив вдали от Америки и напрочь погрязшего во лжи и интригах кинематографа. Малыш всегда любил театр….. Он заслуживает того, чтобы жить по собственным правилам…


И сегодня Гейл выслушает Липмэна, а потом поставит жирную точку в этой эпопее, длинною в 12 лет. Чертов Спаркс прав. Ситуация становится смешной, и к тому же, с активным лесбийским уклоном.


Пора переступить через все это дерьмо и идти вперед.



***



Через полчаса, приняв контрастный душ, одевшись и выпив пару чашек крепкого кофе, Гейл был готов отправиться на встречу с друзьями и с Дэниэлом.


Последний раз критически оглядев себя в зеркале, мужчина остался доволен увиденным. Классические черные брюки, темно-розовая рубашка с длинным рукавом, небрежное изящество причёски и суточная щетина на лице, придавали Гейлу вид скучающего, элегантного, но уверенного в своей привлекательности человека.


Всегда нужно сохранять лицо. Никто не должен догадаться, какие демоны ведут борьбу в душе всегда спокойного и приветливого мистера Харольда.


Гейл старался держать свои чувства и личную жизнь на замке. И менять ничего не собирался.


Пора встретится лицом к лицу с тем, что давно пытался похоронить в подсознании.


Схватив ключи от машины, мистер Харольд глубоко вздохнул и вышел за дверь.



***



Когда Гейл появился около «Paramount», все друзья уже ждали его.


- Хей, банда! – нарочито весело воскликнул он, подходя поближе.


Махнув рукой в приветствии, Питер, критически оглядев друга, понимающе хмыкнул.


- Мистер Кинни?


Гейл фыркнул и пожал протянутую руку, уткнув язык в щеку.


Скотт нахмурился, пытаясь разгадать в глазах Гейла его намерения. Но ореховый взор был спокоен и чист.


Девочки привычно повисли на Харольде, наперебой что-то щебеча.


- Всегда в центре внимания! – не преминул съехидничать Хэл.


Но Гейл лишь равнодушно скользнул по нему взглядом, пожимая руки Роберту и Харрису.


- Я тоже рад тебя видеть, Спаркс! – проговорил он, тут же отходя, чтобы поприветствовать лучшую из знакомых ему женщин. На красивом лице засияла настоящая, искренняя улыбка.


Шэрон Глесс, которая все же прилетела, тут же кинулась обнимать Гейла, бормоча что-то о том, как он похудел. Шэрри Миллер была более сдержана, но тоже высказалась о том, что ему не мешало бы получше питаться.


- Милый, - шепнула мужчине на ухо миссис Глесс, - ты как? Уверен, что готов?


Гейл, натянуто улыбнувшись, приобнял женщину за плечи и проговорил:


- Все отлично, Шэр! Давайте просто пойдем и выслушаем Дэна. Для этого мы здесь, не так ли?


Женщина кивнула, все еще насторожено вглядываясь в ореховые глаза, словно пытаясь отыскать там правду. Но, ничего не найдя, положила руку на спину Гейла и скомандовала:


- Ну, тогда вперед!


И вся компания потянулась к входу.



***



Войдя в приемную, Гейл убедился в том, что их ждали.


- Господа! – приветливо улыбнулась миловидная секретарша, завидев всю их довольно разношерстную компанию. – Мистер Липмэн ожидает Вас. Позвольте я провожу…


- Хитрый старый педик! - С несвойственной для себя злостью подумал Гейл, покорно идя за друзьями по длинному коридору. - Был уверен, что мы все придем к нему одновременно, вместо того, чтобы тащиться по одному, словно отбившиеся от стада овцы. Продумал каждую деталь.


- Расслабься, Гейл! – шепнул Скотт, кладя руку на плечо товарищу, - это всего-навсего разговор. В любой момент мы сможем уйти.


Харольд глубоко вздохнул и кивнул Лоуэллу, попутно бросая взор на ухмыляющегося Спаркса. Вот уж кому действительно ситуация доставляет удовольствие. Чертов лицемерный ублюдок!


Тем временем, вся компания остановилась у огромной, покрытой коричневым лаком двери. Секретарша театральным жестом распахнула створки и приговорила:


- Прошу Вас!


Гейл на мгновение прикрыл глаза, вызывая из подсознания того, кто всегда приходил ему на помощь в неприятных ситуациях. Тот, кто в отличие от него самого, всегда держал себя в руках и знал ответы на все вопросы. Этот человек смеялся через боль, танцевал на пепле разрушенной жизни, выпрямлялся, когда его гнули всеми возможными способами. Эгоист, скептик, посылающий нахрен условности. Он будет знать, как вести себя с Липмэном. И сможет помочь Гейлу выстоять.


Когда все друзья вошли в кабинет, Харольд открыл глаза и сделал шаг вперед.


Перед Дэниэлом Липмэном появился Брайан Кинни.


***



- Здравствуйте, господа! – ровным голосом поприветствовал вошедших хозяин кабинета, приподнимаясь навстречу, - рад, что Вы здесь.


Гейл окинул взором большое, дорого обставленное помещение и Липмэна, который фактически не изменился за эти 7 лет, разве что волос стало еще меньше, и про себя саркастически хмыкнул. Что же такого, кому и с какой регулярностью делал старина Дэн, чтобы получить в единоличное пользование маленький кусочек дворца в одной из лучших киностудий мира?


- Дэн! – радостно воскликнул Хэл, опережая остальных, - отлично выглядишь!


Липмэн сдержанно улыбнулся:


- Спасибо, Хэл.


Чертов подхалим!


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия