Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Свереус, с трудом взяв себя в руки, принялся изучать документ, к концу чтения он остался доволен содержимым. Все было ровно так, как и говорил Гарри. Призвав перо, он поставил свою подпись, рядом с которой красовалась роспись юного лорда. Как только обе копии были подписаны, они исчезли с тихим хлопком. Профессор удивленно посмотрел на гриффиндорца.

- Не волнуйтесь, профессор, копии находятся в гринготсе, одна – в вашем сейфе, одна – в моём. У меня договор с гоблинами, – пояснил юноша.

- Умно, портключи со специальным разрешением от гоблинов. Мало кто смог выбить себе такую привилегию.

- Но это же я, мне законы не писаны, – усмехнулся парень.

- О да, Поттер. Вы и правила, – саркастично заметил зельевар.

- Вернёмся к делу. Ты заберёшь Драко?

- Заберу, он все-таки мой крестник, но приказывать мне больше не смей.

- А я и не смогу, это прописано в договоре. Хорошо, тогда завтра я зайду за документами или пришлю Элиана, он, кстати, принесёт тебе указания, там будут все пояснения.

- А посвятить меня в подробности твоего плана ты не хочешь? – Снейп поднял одну бровь в лучших своих традициях.

- Ты говорил, что уже поздно, – попытался уйти от ответа Гарри.

- Ничего, я потерплю, итак?…

- Хорошо, так как ты теперь мой союзник, я расскажу тебе. Но предупреждаю сразу, я не ангел и не святой, убийство для меня не является чем-то из ряда вон выходящим.

- Я это понимаю, все-таки тебя воспитывали вампиры, а они не чужды крови и учеников приучают не бояться убивать.

- Верно. Раз ты все понимаешь, то слушай…

Гарри и Северус провели за разговорами и обсуждением предстоящей операции около трёх часов. Снейп был поражен тому, насколько детально Гарри продумал план, он учел возможные риски, на каждый «непредвиденный» случай у него было готово альтернативное решение. Зельевар, беседуя с юношей, убедился, что принял верное решение. «Этот парнишка далеко пойдет. Хранитель, посмотрим какой мир ты готовишь для нас. Ты молод, потому и ищешь союзников. Хорошо, что ты выбрал меня, а я согласился». Спать они оба пошли уже глубоко за полночь.

На следующий день Элиан доставил зельевару конверт с указаниями и забрал документы от Люциуса. Малфой-старший прислал отчет о проделанной работе. Все шло довольно неплохо, но Гарри начал беспокоить Старик. Директор то и дело бросал на него косые взгляды. Как только Драко вернулся, он тут же пригласил его в кабинет и долго о чем-то с ним беседовал. Юного лорда стало посещать нехорошее предчувствие. Старик что-то затевал.

POV Альбуса Дамблдора.

В одной из башен замка школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, в кабинете, заваленном чуднЫми предметами, за большим столом с вазочкой любимых сладостей сидел директор, сильнейший светлый маг Альбус Дамблдор, прославленный битвой с Гриндевальдом и многими другими поступками на благо магической Британии. Напротив этого великого, хоть и в преклонном возрасте, волшебника, сидела сухопарая женщина средних лет в очках и остроконечной шляпе, вид её был задумчив и обеспокоен, немногие бы узнали в этой женщине профессора трансфигурации Минерву МакГонагалл.

- Альбус, ты серьёзно? – чуть дрогнувшим голосом спросила профессор.

- Да, Минерва, абсолютно серьёзно. Другого выхода из сложившейся ситуации я не вижу, – директор повертел в руках вазочку и достал из неё желтую конфету.

- А мальчик? Неужели ты думаешь, что он после этого согласится быть на стороне света? Альбус, мне кажется, это неправильно.

- Гарри был хорошим мальчиком. Всё то время, что я следил за ним, он отвечал всем требованиям, чтобы стать героем света. Я не знаю когда упустил его, но теперь это совершенно другой мальчик, Минерва. Он отказался помогать нам, притом зная, о чем говорится в пророчестве. И теперь, чтобы победить, мы должны сделать это.

- Блокировать силу!? Контролировать разум!? Альбус, ты хочешь сделать из него растение! – возмутилась женщина.

- Это – единственный выход. Иначе мы проиграем. Ты сама знаешь, Минерва, что творится на улицах. Пожиратели убивают магов и маглов, наш мир рушится. И я не хочу видеть, как он погибнет из-за одного строптивого мальчишки. Подумай, сколько жизней мы спасем, невинных жизней. Это война, Минерва, на ней не обойтись без жертв, и ты это знаешь лучше меня. Одна жизнь за жизни миллионов – это малая цена, – голос директора был полон лживого сострадания и сожаления, они работали вместе уже много лет и он прекрасно знал, за какие струны нужно дернуть, чтобы она приняла его решение.

- Хорошо, Альбус, – тяжело произнесла женщина. – Я принесу тебе оковы подчинения.

- Спасибо, Минерва. С их помощью мы сможем контролировать Гарри, и тогда в последней битве он совершит то, что должен.

- Он погибнет.

- Такова его судьба, дорогая Минерва, такова судьба.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика