Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Домовики принесли Гарри ритуальную одежду. Это была белая шелковая мантия с капюшоном и рукавами-воланами, расшитая по краям черной нитью. К мантии так же шли шелковые брюки и странная на вид обувь, похожая на восточные тканевые туфли.

Облачившись в ритуальную одежду, юноша распустил свои темные волосы, каскадом упавшие до поясницы, и взглянул на себя в зеркало.

«Красив. Ты просто мечта любой девушки, да и юноши тоже», – произнес Элиан.

- Ну, может для кого я и мечта, а для кого-то – кошмар, – усмехнулся парень. – Ладно, Эл, пора.

«Не волнуйся, главное. Если что-то не будет получаться, то я помогу»

- Спасибо.

В дверь постучали. Его сопровождающим оказался Люций.

- Волнуешься? – спросил вампир.

- В какой-то мере. Не волнуются лишь глупцы.

- Верно. Гарри, я хотел бы извиниться за ту сцену сегодня утром. Мы ни в коем случаи не хотели обидеть тебя. А Сезар повел себя глупо.

- Это уже не важно, Люций. Пусть прошлое остается в прошлом, с сегодняшней ночи начнется новое время. И я хочу, чтобы вы, те, кто учил меня, не пытались стать моими врагами в будущем, я хочу, чтобы вы стояли подле меня, подобно рыцарям при дворе короля Артура в Камелоте. Пусть это звучит пафасно, но мне не нужны слуги, мне нужны верные друзья, преданные товарищи и выгодные союзники. Подумайте об этом, – парень говорил спокойно и немного отстраненно, что создавало впечатление, будто ему все равно, какое решение примет его собеседник.

Они достигли вершины южной башни, которая имела плоскую крышу и выход наверх. На этой башне проводились все самые важные и древние обряды.

- Гарри, – приветствовал его Альберт, – Проходи. Я объясню тебе, что нужно делать.

Парень прошел в центр нарисованных символов, куда ему указал Князь.

- Хорошо, да, именно сюда. Теперь слушай, когда я начну читать заклинание, ты должен подойти к этому столу, взять кинжал и сделать надрез на запястье, в эту чашу отмерь ровно девять капель, ни больше, ни меньше. Потом можешь залечить рану. И вернись снова в центр, остальное я сделаю сам.

- Понятно, мы с вами будем одни?

- Да, этот ритуал проводит только глава клана.

- Так даже лучше, – тихо прошептал парень, улыбнувшись.

Пока Альберт проводил последние приготовления, Гарри стал незаметно формировать воздушную сферу, строя её так, чтобы она накрыла весь верх башни.

- Время! – мерно произнес Альберт,- Ты готов?

- Да, – вампир начал читать заклинание, а Гарри сомкнул сферу над их головами.

По мере прочтения древних слов юный лорд все делал так, как говорил Аль, и вот кровь вампира упала в чашу. Потоки магии спиралями взвились в небо, но, ударившись о купол, опустились назад. Альберт удивленно взглянул на парня, но не прекращал чтения заклинания.

«Теперь будь внимателен. Как только он закончит читать, его магия атакует тебя, ты должен не допустить того, чтобы она коснулась тебя, иначе он будет признан сильнейшим. Можешь атаковать его в ответ. Но помни, тут не работает принцип обычной магии, заклинания бессильны», – Элиан говорил очень быстро, но четко, чтобы юноша понял сказанное.

«Ясно», – мысленно ответил парень.

Как только Альберт произнес последнее слово, волна магии с огнем и искрами устремилась к юноше. Гарри просто стоял, прикрыв глаза, потом резко распахнул их, и магическая стена огня застыла.

- Отвергаю, – спокойно произнес парень, и она разрушилась, осыпаясь золотистыми искрами.

Он вскинул левую руку, на которой светились символы его контракта с Элианом, и в сторону вампира устремился воздушный поток, наполненный миллионами ледяных игл. Альберт повел перед собой рукой, ставя стену огня, но иглы прошли сквозь неё, раня вампира. Крепче стиснув зубы, Князь ударил потоком воды, кристально чистой и неимоверно холодной. Ормонд выставил щит из растений и ответил огненными бабочками, которые прожгли одежду Аля. Стихии, принимая разные формы, искрились, сталкиваясь друг с другом, одна атака шла за другой, щиты не выдерживали и осыпались мерцающими осколками. Бой продолжался ещё полчаса, пока посередине башни не появился светящийся шар, он был наполовину белым, наполовину черным.

«Прикоснись к нему, если сможешь, то станешь хранителем», – подсказывал фамильяр.

Гарри медленно приблизился к шару и протянул к нему руку, по телу прошла приятная теплота. Это тепло было похоже на то, которое он испытывал, когда покупал свою первую палочку. Коснувшись его, рука Гарри прошла сквозь сферу. В одно мгновенье мир взорвался миллионами красок и оттенков, слившись в единый свет, который потом стал приятной тьмой. Больше Гарри ничего не помнил, сознание покинуло его. А шар исчез.

Альберт, тяжело дыша, подошел к юноше, лежавшему без сознания в центре башни.

- Ну что ж, лорд Ормонд, поздравляю. Отныне вы – хранитель равновесия, а мы – ваши tenebris ventus, – вампир наклонился к парню и проверил пульс. – Спит, это, наверное, и к лучшему. Люций! – крикнул Князь.

Тут же на крышу башни поднялся тот, кого звали.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика